Сириус Б
Шрифт:
Возмужав, Дружок достиг высоты полутора метров в холке, а встав на задние лапы, он легко мог дотянуться зубами до горла любого человека, будь тот ростом даже хоть и с самого высокого американского баскетболиста. Передвигался Дружок бесшумно и быстро, ничем себя не выдавая, и обладал замечательной способностью тихо появляться в самых неожиданных местах. Два раза в усадьбу Митрохи заходили ночные воры, и оба раза Дружок показывал себя с самой лучшей стороны.
В первый раз незадачливого ночного вора забрали в полицию, а затем в хирургическое отделение бобровской городской больницы, а во второй раз сначала в хирургическое
Вот и сейчас, как только Митроха хлопнул калиткой, Дружок тихо вышел из-за угла и медленно пошел к нему навстречу.
– Ну, что, бродяга, - спросил Митроха.
– Небось, пока меня не было, здесь всех наших курей окрестное ворье порастаскало?
Дружок поднял голову и посмотрел на Митроху веселыми раскосыми глазами, а потом привстал на задние лапы и легонько боднул его тяжелой треугольной головой в плечо.
– Ну, ладно-ладно, - сказал Митроха, похлопывая Дружка по загривку.
– Шутю я. А помнишь, Дружок, как мы лекарство для Сивушки искали?
Услышав слово "лекарство", Дружок всегда приходил в самое веселое расположение духа. Вот и сейчас в его раскосых глазах заискрились веселые смешинки, а передние лапы начали быстро переступать на месте.
Дело в том, что однажды Кривой Сивушка совсем уже поздней ночью шел в гости к одной своей знакомой куме, а по дороге почему-то решил завернуть к Митрохе на огонек, хотя раньше и видел его Дружка несколько раз, правда, только издалека. Он только успел взойти на митрохино крылечко да один раз стукнуть по железной ручке костяшкой указательного пальца, а дедов волк был уже тут как тут. Тогда Дружок неслышно подошел к Кривому сзади, а когда тот почувствовал неладное и обернулся, встал на задние лапы и легонько сдавил его горло зубами. А уже через минуту деду Митрохе пришлось срочно искать для Сивушки валидол, и Дружок принялся тогда резво бегать вокруг него и помогать в этих поисках.
– Да где же он?
– бормотал дед, копаясь в ящиках старого кухонного буфета.
– Вот горе... А ведь был же где-то...
Дружок приносил деду разные предметы - то початую пачку "Беломора", то веник, то старый тапочек, то шарф или варежку Кривого Сивушки, а затем клал их на пол и смотрел на Митроху веселыми глазами.
– Да нет же, - бормотал дед.
– Это все не то. Ищи Дружок, ищи...
В конце концов, Дружок принес пыльный стеклянный флакончик (он нашел валидол под диваном в соседней комнате) и осторожно выронил его из зубов прямо на шарфик Сивушки. Какой ты, все-таки у меня молодец! Ну, пойдем, полечим гостя, если он, конечно, еще не того...
Они оба тогда ужасно развеселились и выбежали во двор, но Сивушка уже куда-то уполз.
– Вот те на, - воскликнул тогда Митроха.
– А мы с тобой так возились с этим дурацким лекарством.
Потом
Вот какая необычная компания была теперь у деда Митрохи, а еще в его жизни была Тайна.
Дело в том, что еще в раннем возрасте деду довелось стать свидетелем настоящего чуда. Это случилось, когда ему было всего девять лет и звали его тогда не Митрохой, а Митей или Митькой.
В то время Митя был связным в партизанском отряде имени Лазаря Кагановича. Отряд действовал в белорусских лесах, и довольно успешно отправлял под откос эшелоны с немецкими танками, а Митя поддерживал связь между подпольщиками, орудовавшими на большой железнодорожной станции и боевой группой взрывников. Командовал взрывниками дядя Гриша - самый настоящий московский диверсант, которого сбросили в белорусские леса на парашюте около месяца тому назад. Дядя Гриша относился к Мите как к родному сыну и обучал его различным военным хитростям.
– Ничего Митька, - бывало говорил он, копаясь в трофейном ручном пулемете MG.
– Мы обязательно этих немцев победим.
– Победим?
– спрашивал Митя, глядя на дядю Гришу снизу вверх.
– Точно?
– Конечно, - уверенно говорил дядя Гриша.
– Здесь им не Франция, ни вина, ни сыра, ни хрена здесь нету. Здесь у них будет другая война - особая, с огоньком. Просто, понимаешь, эти немцы - мастера различные военные машинки делать. Вот в этих-то машинках у них и вся сила.
– Машинки?
– удивлялся Митя.
– Военные?
– Ну, да, - говорил дядя Гриша, хлопая по вороненому кожуху пулемета MG-42.- Если бы не эти машинки, мы бы им уже давно наваляли.
Митя представил, как огромная толпа мужиков с березовыми колами в руках тузит бледных и испуганных немцев где-то на берегу речки Западный Буг и мысленно с ним соглашался - без их машинок немцам навалять было можно.
– Ты даже не представляешь Митька, какая хорошая жизнь начнется, когда мы победим, - говорил дядя Гриша.
– Я, конечно, не доживу, а ты должен дожить, слышишь? Обязан.
И действительно, дядя Гриша скоро погиб в бою с карателями, а Митя выжил. Теперь-то Митроха видел - что за жизнь началась, часто вспоминал тот разговор, и ему было ужасно жалко дядю Гришу, да и всех остальных диверсантов из его группы.
В день, когда случилось чудо, Митя шел в лес с посланием от подпольщиков. Немцы отправляли на фронт большой эшелон со своими военными машинками, и его нужно было утопить в местных болотах, чтобы русским мужикам было легче бить немцев под Сталинградом.
На опушке он заметил цепь немецких солдат, затаился в траве и начал осматриваться. Всех немецких солдат Митя разделял на две группы - тыловиков и окопников. Тыловики были уже пожилыми, семейными людьми и их можно было легко перехитрить. Иногда тыловики даже кричали Мите: "киндер, киндер, ком!" и давали ему кусок хлеба или крохотную шоколадку из ненастоящего, ячменного шоколада. А вот окопники были совсем другими. У них были пустые злые глаза, обтянутые кожей скулы и русских детей они не любили. Потрепанные части окопников отправляли в тыл на отдых и переформирование, а по пути останавливали и бросали на борьбу с местными партизанами, из-за чего те просто сходили с ума от злости, и на глаза им лучше было не попадаться.