Сириус – собачья звезда
Шрифт:
— Я «седьмой». «Плаха» вместе с девушкой ушли в магазин. Прием.
— Я «третий». Вы их ведете? Там может быть встреча.
— Я «седьмой». Мы… мы на месте.
— Где это на месте? Я «третий».
— В… машине… Приказа же не было.
— Идиоты! Пинкертоны хреновы!.. Немедленно! За ними!..
По длинному больничному коридору быстро шел Плахов. У двери, обитой цинковым железом, остановился. Постучал. Дверь открылась. — Альберто в кожаном переднике, похожий на мясника.
— Проходи, гражданин
Алексей нырнул в приоткрытую дверь и оказался в морге. На каталках, как хворост, лежали покойники, накрытые застиранными простынями, на которых темнели штампы горбольницы. Из-под простыней выглядывали скрюченные смертью руки-ноги.
— Бррр, как вы здесь работаете? — поморщился Алексей. — Жуть.
— А вот сюда бы… всю эту сучью власть, — ругался Альберто. — Народ мрет как мухи… Не успеваем обрабатывать материал. Власть народная — власть позорная! — Остановился у дощатой двери. — Прошу, гражданин начальник. — И открыл дверь.
Небольшая комната напоминала химическую лабораторию. Только в стеклянных сосудах — человеческие органы: сердце, почки, печень и прочее. На стенах — анатомический атлас. В углу — скелет со шляпой на голом черепе. Плахов хмыкнул, глядя на него:
— Здорово, приятель! Работаешь вешалкой по совместительству?
Скелет не ответил. Альберто же забурчал, подойдя к столу:
— Вот именно: все по совместительству, как рабы на галерах. — Взял со стола листочек бумаги. — Однако, товарищ и друг, можешь меня поздравить.
— С чем?
— Яд нашей науке — черт бы ее побрал, науку-то, — известен: из синтетических… Неизвестный ингредиент делает известный яд практически не устанавливаемым в организме… Ты меня понял?
— Понял. И что?
— Не понял. А то, что сработано в спецлаборатории, друг мой любезный.
— А как же удалось установить?
Альберто победно улыбнулся, подошел к странному агрегату, похожему на кухонный комбайн с микроскопами, похлопал дружески аппарат.
— Вот она — родная, дорогая и любезная. Из Штатов дамочка… глазастая, — чмокнул линзу микроскопа. — У, моя любовь!
— У тебя радости, как у беби от новой игрушки.
— А как же? Меня лично хотели сделать. Но как говорит Ляпин: я — не туз колыванский, однако позвольте вам три козырных в жопу. Ап! — хлопнул в ладоши.
— Значит, залобачили? — задумчиво проговорил Плахов.
— То есть?
— Отравили, значит. Это я по фене.
— Думаешь, и батю?
— Думаю, да, — ответил Алексей. — Есть у нас одна мастерица. Хотя надо все проверить. У вас подобных случаев за последнее время?…
Врач почесал затылок.
— Надо узнать. Есть у меня своя агентура.
— Отлично! — кивнул Плахов. — Если что-то похожее… то у меня к тебе, лекарь, будет заказец.
— Отдел заказов слушает, — хлопнул ладонью по столу.
— Ядку-медку, а?
— Этого добра сколько хочешь, — сказал Альберто. — Пожалуйста, для хорошего человека ничего не жалко.
И летний жаркий день.
Из магазинно-торгового хаоса и гвалта выбирались двое, Плахов и Аля. Руки девушки были заняты мягким, рыжим, как Африка, симпатичным львенком-игрушкой. Девушка была счастлива, как трехлетний ребенок. Был доволен и ее спутник. Они, веселые и беззаботные, прошли к своему автомобилю и сели в него.
Трое молодых людей в штатском тоже усаживались в свою машину. Водитель докладывал по радиотелефону:
— Я «седьмой». Они вернулись.
— Я «третий». Двадцать восемь минут отсутствовал «Плаха»… Я вас, ротозеев!.. Предупреждал же: это профи!.. Вы меня понимаете?
— Да. Понимаем. Докладываю, я «третий», они купили игрушку. Мягкую. Собака, что ли? Или кот?… Или…
— Зачем им игрушка? Что за черт! Я «третий»! Глаз не спускать! За каждым движением, за каждым шагом!
— Кажется, он над нами издевается. Я «седьмой».
— В чем дело?
— Издевается, ей-Богу!
Машина, где скрылись двое влюбленных, стартовала, но не спешила набирать скорость, медленно проплыла мимо «волги»… Лежащий у заднего лобового стекла львенок улыбался миру доброй, радостной улыбкой. Однако некоторым взрослым дядям эта улыбка казалась издевательской.
По загородному скоростному шоссе мчалась связка из двух автомобилей. Все, находившиеся в этих машинах, были напряжены, кроме одного счастливого человека.
И этим человеком была Аля. Она восторгалась:
— Бог мой! А куда мы едем? Мы туда? Или не туда?… Я двести лет не была… на просторах Родины!
Уррра! Смотри-смотри, это корова?
— Это бык. А у тебя красная кофточка.
— Алеша, а там сеновал есть? — смеялась девушка.
— Там все есть, как в Греции, — отвечал Плахов. — Все есть, но у нас, родная, маленькая проблема. — Он пристально смотрел в зеркальце заднего обзора.
Девушка оглянулась, выглядывая из-за мягкой игрушки, как из-за бруствера.
— Вот эта машина? Хм! Машина как машина! Четыре колеса!..
Алексей вытащил из кобуры пистолет.
— Будет три колеса… «Далеко мой стук слышится вокруг» — это загадка про меня,…
— Алеша, ты будешь стрелять? — испугалась девушка.
— Всего один раз, родная… Для профилактики.
Две машины продолжали мчаться по скоростному шоссе, все быстрее и быстрее. Неожиданно на пересечении шоссе и грунтовой дороги «жигули», резко затормозив, развернулись, подняв клубы пыли… Два автомобиля пошли на сближение… Слабые пистолетные выхлопы — и «Волга» заюзила по асфальту; вылетела в придорожный глубокий кювет. Из поверженного авто с проклятиями выбирались люди в гражданском, наблюдая, как на ухабах грунтовой дороги трясутся «жигули», увлекая за собой густой шлейф пыли…