Сирийский рубеж 2
Шрифт:
Ну и самое интересное было наблюдать за тем, как за наградой вышла Тося. Асад долго с ней общался, а затем вручил заслуженную награду.
Был после вручения наград и банкет, но Кеше он не понравился. Еды было ему мало, а выпивать он собирался вместе со всеми уже на базе.
Когда пришло время ехать обратно, я сел в автобусе рядом с Белецкой.
— Сегодня вечером у нас собрание коллектива.
— А я тут при чём?
— Медали и ордена будем обмывать. Придёшь?
— Работы много, —
По приезду на базу, сообразили стол в нашей комнате на «высотке». В ход пошли уже самые «стратегические» запасы — закрутки, тугоплавкий шоколад и финики. С таким количеством награждённых, нам предстояло «обмывать» каждую медаль долго и упорно.
— Так, отойду ненадолго, — сказал я.
— Ты куда? — спросил Занин, пережёвывая бутерброд.
— В медпункт, за витаминами.
— Ага, вернее, за «витаминкой».
На улице вечерело. Зной и жара спадали. В кабинете Белецкой горел свет. Я изначально думал, что она лукавила, когда говорила про работу.
Когда вошёл в кабинет, обстановка вовсе была не рабочая. Антонина пила чай с вареньем. Так я её и застал с поднесённой ложкой ко рту.
— Ты чего? — произнесла Белецкая, наблюдая, как я решительно иду к ней.
— Так и знал, что сама не придёшь. Я за тобой.
— У меня настроения к застолью нет.
— Поднимем, — сказал я, отодвинув стул прямо с ней.
Она подскочила на ноги, вскинув руку с ложкой впереди себя, будто бы шпагу держит. Перехватил кисть её руки и съел варенье. Вишнёвое. На вкус, вначале кажется кислым, но затем становится сладким. Прямо как Антонина.
— Давно ложкой по лбу не получал?
— Дай подумать… Никогда, — сказал я и обнял Белецкую.
Она вначале замерла, но потом я почувствовал её руки на своей спине.
— Ты чего? — спросила она шёпотом, будто бы боясь спугнуть момент.
— Поддерживаю тебя.
— Кхм… Мне нравится.
— Идём.
— Давай ещё постоим.
— Я бы с удовольствием, но нас ждут, — сказал я, отстраняясь, чтобы подхватить на руки.
— Какая-то у тебя поддержка слабая. Ой, беру свои слова обратно, — улыбнулась Антонина, обвив руками мою шею. — Постой. Дай хотя бы халат скину.
Я остановился. Мечтательно вскинул голову, глубоко вздохнул и посмотрел на Тосю.
— Потом снимешь. Исключительно для меня.
Глава 7
Тося была совсем лёгкой. Ещё бы была она такой же и по характеру, то цены б её не было.
— Ааа… я тебе говорила, что ты невыносим? — тихо сказала она.
— Сейчас кто-то договорится, и спикирует вниз.
— Ну уж нет. Неси, раз взялся, — произнесла Антонина и чмокнула в щёку.
Я развернулся в сторону высотки. На подходе к зданию пришлось
— Саша, я там никого не знаю, — прорычала мне в ухо Тося, которая собиралась уже сбежать, когда мы вошли в здание высотного снаряжения.
— Скажешь тоже! У тебя целый журнал заведён, где все записаны. Через тебя каждый лётчик проходит. Так что взбодрись, — сказал я, обнимая Антонину за талию и подталкивая к нашей комнате.
— Нет, — развернулась Тося и направилась к выходу.
Я успел её подхватить под локоть и развернул к себе.
— Саша, я пойду. Там эти ваши мужские разговоры, обсуждения, сплетни…
— Ничего подобного. Все адекватные, не озабоченные… — отмахнулся я.
Но тут же меня кто-то подставил из коллег, чей-то голос донёсся из комнаты.
— Размер третий. «Булочки» ровные, упругие, а голос такой, что у меня «готовность номер один» была твёрже камня!
Тося прищурилась и с укором посмотрела на меня.
— Вот, а я о чём тебе и говорю — озабоченные!
— Тося, так это ж он про несение боевого дежурства. А ты сразу ниже пояса думаешь, — улыбнулся я, и мы вошли в комнату.
В этот момент история о третьем размере и «готовности номер один» обрела и рассказчика. Им оказался Иннокентий Джонридович. Видимо, под воздействием сильнодействующего «зелья» у Петрова язык развязался.
— Я её взял и как… эм… ну, обнял, короче, — оборвал рассказ Кеша, когда увидел, что я не один.
В комнате стало тихо. Не каждый день на сабантуй приходит дама.
— Прошу жаловать. Любить не обязательно, — сказал я и представил Антонину.
Тося покраснела, но тут же слово взял Занин.
— Товарищи, ещё один орденоносец за нашим столом, — сказал Занин, указывая на Белецкую.
Все и так знали Тосю, но лишняя порция аплодисментов в её честь была, кстати. Антонина хоть немного приободрилась.
Я отодвинул стул, приглашая Тосю сесть рядом со мной, а Лагойко организовал стакан с прозрачным напитком.
— Антонина Степановна, где ваш орден? — шепнул я.
— Вот он. Я его с собой ношу. Такая ценность!
Оказалось, что ещё никто так и не обмыл награду. Все ждали нас.
— Сан Саныч, ты у нас командир, направленец, маяк и вообще ровный парень со всех сторон. Тебе и первую скрипку играть, — объявил Олег Печка, которому место за нашим столом было застолблено изначально, как и любому из самолётчиков.
— Только побыстрее, а то я уже тоже прямой… ик, — добавил Валера Зотов, который «слегка» не рассчитал свои силы и уже начал входить в состояние качки.
Я прокашлялся и встал. Долго обдумывать, что говорить не собирался. Решил делать, как и положено в Советской Армии.