Сирийский рубеж 2
Шрифт:
— Вот и на хрена такая точность, а?! — возмутился Иннокентий.
— Знаешь что… вот зачем ты именно так решил «палку» кинуть? — ответил ему штурман-испытатель, намекая на спрямление маршрута при выходе в район цели.
Ну и так продолжалось уже минут двадцать. Даже генерал Борисов не лез в эту битву «хамских отродий», как называл штурманов император Пётр Первый.
— Они не убьют друг друга? — шепнул мне Занин, который широко зевал, наблюдая за нашими товарищами.
— Не должны, — ответил я, заметив
И после моих слов вновь поднялся градус напряжения.
— Так никто не летает. Здесь граница. Тут озеро. Там вообще сопки, — усомнился Лагойко в правильной прокладке маршрута.
— Мы у себя всегда так летали, — ответил ему Кеша.
— Где? — выпрямился Алексей, уперев руки в бока.
— Где-где, в Афгане.
Иван Васильевич в очередной раз достал сигарету и прошёлся перед нами с напряжённым лицом.
— Они точно не убьют друг друга? — ещё раз шепнул Василий Занин.
— Теперь не уверен. Хорошо, что они в разных вертолётах летают, — ответил я.
Ко мне подошёл начальник сирийской военной разведки Дуба. Даже он с его профессиональной выдержкой и терпением устал смотреть на столь тщательную прокладку маршрута.
— Александр, я может что-то не понимаю в авиации? Но у вас так всегда? — указал он на стол с картой, где Кеша показывал навигационную линейку Алексею Лагойко.
— Господин Дуба, только когда дело касается столь сложного полёта, — сказал я и попробовал объяснить Али, в чём сложность.
В данных полётах на высотах выше 100 метров затруднено визуальное определение высоты полёта. А раз мы выполняем полёт на предельно малой высоте, то и нужно более плавно управлять вертолётом.
— Поэтому знать искусственные и естественные препятствия по маршруту полёта жизненно необходимо. Вот и готовимся тщательно, — ответил я.
— А вы много летали в очках ночного видения? — спросил Али Дуба.
Даже не знаю, как ему и ответить. В прошлой жизни у меня опыт использования «енотов», как в шутку называли очки, был солидный. Это уже стало обыденным делом для каждого лётчика армейской авиации.
В новой жизни удалось выполнить только несколько полётов. А Кеша и вовсе летал только один раз. Но ему не понравилось. Сказал, что всё слишком зелёное.
— Они ещё пока в стадии войсковых испытаний. Но вы не волнуйтесь, мы всё проверили. Они работают, — ответил Занин.
— Я-то не волнуюсь, молодые люди. Вам в них лететь, — улыбнулся начальник сирийской военной разведки и подошёл к генералу Борисову.
В штаб зашёл старший инженер испытательной бригады и принёс те самые очки ночного видения.
Это были не те громадины, в которых мне «посчастливилось» полетать в этой жизни.
— А вы где такие взяли? — спросил я.
— Это новые. Им ещё название не придумали. Пока используем обозначение ПНВ-84В. Некоторые просто зовут «В-шечка».
—
Инженер пожал плечами.
— Ну, вроде так.
Я ещё раз посмотрел прибор. Он весьма лёгкий и выглядит как небольшой бинокль. ПНВ-84В уже намного ближе к тем самым очкам ГЕО-ОНВ-1, которые были у меня в прошлом.
— Саныч, ты только никому не говори. Их просто у американцев срисовали. В КБ принесли образец и сказали скопировать, — шепнул мне инженер.
Почему бы и нет. Я не против.
— Сколько по количеству этих «В-шечек»?
— У нас двенадцать комплектов. Рабочих только семь. Остальные, то помятые, то не включаются. Короче, вот так, мужики, — сказал инженер.
Я посмотрел очки и передал их Занину.
— В них глаза болеть будут, Саныч. Я первый раз летал, потом полчаса не мог проморгаться после полёта. А Евич… кхм, чтоб ему провалиться, и вовсе чуть в землю не вошёл, когда в полёте их снял перед посадкой. Чуть не ослеп, — проговорил Василий.
— Вот жаль, что так не случилось, — махнул рукой инженер и вышел на улицу.
Когда вспомнили про Евича, я подумал о тех пилотах Апачей, которых должен был подобрать экипаж ПСО.
Информации о прибытии колонны на место не было. Как и новостей с самого аэродрома в Рош-Пинна. Подполковник Зуев, который и собирал эти данные, был на телефонах. Одновременно мог быть сразу и на трёх.
— Связи нет. Информация была только от 18.00. Их обошли с трёх сторон и теперь накрывают артиллерией, — доложил генералу Борисову один из офицеров.
— Сирийцы что говорят? Они могут нанести удар? Поддержать наших ребят, — спросил Иван Васильевич.
— Товарищ генерал, там же сирийские бойцы в основном… — вклинился в разговор Зуев.
— Я их от наших советских десантников не отделяю, товарищ подполковник.
— Я вас понял. Похоже, что им сейчас не до разработки операций.
Борисов повернулся с Али Дуба.
— Не вовремя, конечно, ваши смежники начали работать, — тихо сказал Иван Васильевич.
— Могло быть хуже, генерал, — ответил Дуба.
Пока ещё Кеша и Алексей Лагойко прокладывали маршрут, дойдя уже хотя бы до бывшей буферной зоны Голанских высот, я подошёл к генералу с вопросом о пленных лётчиках.
— Иван Васильевич, разрешите узнать, что с теми лётчиками Апачей, что поисково-спасательный экипаж поднял?
Борисов не ответил, но передал слово Али Дуба.
— С ними работают. Один из них очень даже смелый и постоянно говорит, что мы его незаконно удерживаем. Ещё один прикинулся глухонемым, но язык жестов ему незнаком. А третий самый интересный. Требует американского посла.
— А вы что?
— Как у классика, мы ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Вот он и оказался самый сговорчивый.