Сирийский рубеж 2
Шрифт:
Интересно было бы встретиться лицом к лицу с противником. А ещё больше хотелось бы врезать по морде тому, кто расстрелял наших парней из пушки. Того самого пилота и оператора АН-64 с нанесённой змеёй на фюзеляже.
Прошло пару минут, и маршрут был определён.
— Я уже думал, ваши командиры вертолётов сами полетят, — насупился Борисов, подойдя к карте.
Маршрут наши штурманы проложили самый, что ни есть, завиральный. Докладывать начал Лагойко, предварительно прокашлявшись.
— Взлёт. Высота 50
— Курс 266°, — шепнул ему Кеша.
— Вот и на хрена такая точность, а?! — возмутился Алексей.
Борисов стукнул кулаком по столу. Я, Занин и Али Дуба с трудом сдерживали смех.
— Вы меня достали, товарищи штурманы. Или вы сейчас мне рожаете маршрут сами безболезненно, или я вас простимулирую. Но уже больно.
— Так точно, — хором сказали Кеша и Алексей.
Самым опасным местом была точка, где нужно будет пройти по самой границе с Иорданией. Вспоминая наш утренний вылет, там как раз проходит длинное ущелье.
— Затем «ныряем» к озеру, прикрываясь берегом. Выход на боевой курс рассчитываем с траверза населённого пункта Кинерет…
— Будем атаковать с висения на максимальной дальности, — сказал я.
— Можно и… в смысле?! — удивился Лагойко.
Кеша сощурился, а Занин даже не удивился такому решению.
— С висения. Точность выше и труднее нас обнаружить локаторам. Или я не прав, Василий? — повернулся я к Занину.
— В очках нас от первого же взрыва будет слепить. Так что надо бить наверняка. Поддерживаю.
Лагойко и Кеша переглянулись.
— Тогда надо кое-что поменять в маршруте. Сейчас мы рассчитаем…
Борисов и Дуба были в шоке. На их лицах не было желания терпеть ещё несколько минут штурманских расчётов двух светил навигации.
К счастью, парни справились быстро и слегка подправили маршрут. Теперь к Тибериадскому озеру походить не нужно было.
Борисов утвердил маршрут. Надо было видеть, с каким желанием он это сделал.
— Теперь самое главное. Колонна к аэродрому не пришла. Ночь нашим ребятам придётся отбиваться от атак противника, — начал говорить Иван Васильевич.
Мне несложно представить, что там сейчас происходит. Если ещё нет связи, то с каждым часом мысли о гибели десанта будут лезть в голову чаще.
— Уничтожить РЛС нужно обязательно. Без этого мы не сможем оказать с воздуха поддержку десанту в Рош-Пинна. Так что, задача важнейшая. Время вылета? — повернулся Борисов к Зуеву.
— Ударная группа взлетает в 4.27. Прикрытие в 4.20. Время удара рассчитано на 4.40, — ответил наш подполковник.
Похоже, что Борисов спланировал операцию без сирийцев. Куда вообще исчез их главком ВВС? Да и Рафика не видно.
— Время вашего удара не позднее 4.25. Иначе всё сорвётся, — сказал Иван Васильевич.
Наше
Хорошо, что у каждого лётчика есть с собой фонарик.
— О, мой ещё работает, — включил я свой «жучок», который был с механизмом динамомашины.
Прекрасный и долговечный вариант фонарика. И светит, и кисть тренирует, как экспандер.
Следом за мной путь себе осветил Занин и Лагойко. А вот мой друг, соратник и просто хороший парень Кеша стал заложником своей ауры.
— Да блин. У меня в нём батареек нет, — сказал Петров, тряся налобным фонариком.
— Иди сюда, шахтёр, — ответил я и подождал Кешу, чтобы он мог идти рядом.
Рядом с палаткой сидел человек. Только подойдя ближе, я его осветил. Это был наш старый знакомый Виталий Казанов.
— Тёмная ночь, верно? — спросил он, вставая с ящика и здороваясь со мной.
— Хоть глаз выколи. Не могу сказать, что рад вас видеть. Но и не расстроен от этого факта, — ответил я.
Виталий посмеялся и попросил всех оставить нас для разговора. Ребята ушли в палатку, а мы с Казановым присели на ящик.
Только сейчас я рассмотрел, что Виталий был в «нагруднике» китайского образца и сирийской полевой форме без погон. Левое предплечье было перевязано, а через бинты слегка проступила кровь.
— Где поцарапались? — спросил я.
— С велосипеда упал, — ответил Виталий, доставая сигарету. — Я долго вас не задержу. Вам надо отдохнуть. Но вы должны кое-что знать.
— Слушаю вас.
— Его взяли. Он у сирийцев, — сказал Казанов.
На ум пришло только одно имя.
— Евич?
— Он самый. Я здесь, чтобы решить по нему вопрос. Так что считайте, что половину дела мы с вами сделали. И как мне доложили наши садыки, Евич был пилотом вертолёта со змеёй на борту.
Я ничего не ответил Казанову. Мной овладели эмоции — гнев, злость, обида. В жизни могу людям простить многие ошибки, но предательство, нет. Смысла вершить мне правосудие собственноручно и подставляться не имеет смысла. Евича с большей долей вероятности казнят. Жалко ли мне его? Ни капли.
— У меня всё, Александр. Берегите себя, — сказал Казанов и ушёл в темноту.
Я вошёл в палатку, где уже стоял мощный запах «тяжёлого» пота и храп Кеши. Ему вторил Лагойко, а Занин ещё не спал.
— Саныч, что хотели от тебя?
— Удачи пожелать и спокойной ночи.
Василий хмыкнул и повернулся набок.
— Я сейчас подумал, как там наши парни на аэродроме. Они вот так не поспят.
Я снял кроссовки и прилёг на скрипучую кровать. Сейчас там парням не до сна.
— Давай сделаем так, чтоб они хотя бы следующую ночь поспали.