Сирийский рубеж

Дорин Михаил

— Сань, а если скажут «прокатить» президента? Кто полетит? Ты читал, как один лётчик-испытатель возил члена политбюро Русова на МиГ-29?

— Читал. Предоставляю тебе это право, — ответил я.

— Спасибо.

Двери машин открылись и на бетонную поверхность начали ступать высокие гости. Я внимательно смотрел на приближающуюся к нам делегацию. Народу там было настолько много, что я сбился со счёта где-то на двадцати. И всех возглавлял он — главный человек в этой стране, сирийский президент Хафез аль-Асад.

Генерал-лейтенант

первого класса, военный лётчик, бывший главком ВВС и министр обороны — всё это он.

На первый взгляд — невысокий, поджарый, с аккуратными усиками и зачёсанными набок волосами. Но его осанка, уверенная поступь и спокойный взгляд выделяли его среди окружения.

Он был одет в военную оливковую форму, напоминающую лётный комбинезон с генеральскими погонами на плечах. За спиной президента, чуть поодаль, следовали его соратники и советники, военные в глаженой форме и представители службы безопасности, зорко осматривавшие всё вокруг. Но ближе всех к Хафезу Асаду был наш главный советник генерал-полковник Яковлев.

Было приятно видеть, что их общение выглядит как беседа двух хороших друзей.

— А вот и тот самый новый ударный вертолёт, господин президент, — указал на Ми-28 Яковлев.

Хафез Асад подошёл сначала к Василию и поприветствовал его. Следующим был я.

— Майор Александр Клюковкин, — представился я.

Президент подошёл ближе и протянул мне свою сухую, морщинистую руку. Я ответил крепким рукопожатием. Его хватка сразу показалась мне куда твёрже и увереннее, чем у тех, кто до этого подходил и высказывал нам своё уважение за присутствие в Сирии. В этом рукопожатии не было лишних слов — оно само по себе выражало признательность, власть и характер.

— Вы боевой лётчик, а вы — испытатель. Хотелось бы послушать научный взгляд и впечатления от практического применения этого авиационного комплекса, — сказал нам Асад, указывая на Ми-28.

Вася прокашлялся и начал доклад. Несмотря на волнение, мой коллега представлял вертолёт четко и без запинок. Сам Асад говорил по-русски, и переводчик ему не требовался.

— Таковы возможности этого вертолёта, — закончил говорить Василий.

Асад поблагодарил его и повернулся ко мне.

— Есть что добавить, майор?

— Перефразируя слова из известного фильма — лучше в полёте скажу, — ответил я. — Машина надёжная и хорошая. В этом вертолёте всё заточено на борьбу с пехотой и бронетехникой противника…

Президент меня остановил и повернулся к Яковлеву.

— Егор Гаврилович, а что вы скажете, если господин Занин и майор Клюковкин покажут возможности по пилотированию боевой машины?

— Мы не против. Я сам вам хотел предложить.

— Тогда предлагаю парный полёт. Готовимся, — объявил президент Асад, снимая фуражку.

Глава 7

Сирийского президента активно начали готовить к вылету.

Несколько генералов обступило его, выражая свою озабоченность данным решением руководителя страны. Но не более того. Как «старший» скажет, так и будет.

Техсостав проводил последние приготовления к вылету. Несколько представителей сирийского мухабарата следили за каждым движением инженеров. Оно и понятно! На кону безопасность президента страны.

Раз предложили парный полёт, то нужны ещё два члена экипажа в каждую из кабин лётчика-оператора. У Занина этот вопрос решился сам собой. С ним полетит Асад. А мне ещё предстоит дождаться Кешу.

— За Иннокентием отправили? — спросил я, продолжал экипироваться.

— Уже, но процесс не быстрый. Их же отвезли в город, — объяснил мне старший испытательной бригады.

— Опрометчиво, — ответил я, защёлкивая лямки подвесной системы.

Тут к нам подошёл и Алексей Карелин. Как и подобает настоящему военкору, он находился там, где его аккредитовали. Ни на шаг дальше.

— У вас есть вопросы, Алексей? — тихо спросил я.

— Только констатация факта, что мы не готовы обеспечить парный полёт.

— Вы сама очевидность.

— Я бы сказал — капитан, — улыбнулся Карелин.

Смешной намёк на известный мне фразеологизм из будущего.

Время шло, а штурман у нас так и не появился. Город от авиабазы находится далеко. Хафез Асад хочет лететь уже сейчас, но пустить в вертолёт кого-то, кроме наших лётчиков мы не можем.

— Зачем ему парный вылет? Все думали, что один вертолёт ему покажут и всё? — спросил у меня Занин.

— Не всегда всё идёт по плану.

Я взглянул на часы и на ожидающих нашей команды сирийцев. Пока ещё шли обсуждения, время на ожидание Иннокентия у нас было.

— В чём проблема, Клюковкин? Чего так медленно? — подошёл к нам рассерженный замполит.

— У нас нет лётчика-оператора в кабину моего вертолёта, — ответил я.

— Мы все в курсе, но у генерала Яковлева уже заканчиваются его фронтовые истории. Времени нет на затяжку. Где этот ваш оператор?

— Кто-то дал команду всех незадействованных свозить на экскурсию в Эс-Сувейду. Никто же не знал, что всем потребуется второй вертолёт, — ответил старший инженер испытательной бригады.

Полковник взъерошил волосы и тут же пригладил.

— Занин, пошли, теперь ты будешь тянуть время. Про вертолёт расскажешь ещё раз. А вы быстрее доставьте сюда оператора, — пригрозил кулаком товарищ полковник и пошёл к делегации.

Думаю, что заместитель главного советника по политической работе понимает, что в армии быстро только устают.

— Чего делать-то? — спросил у меня Карелин, когда я уже полностью экипировался.

— Простого сирийца не посадишь.

— А если «непростого»?

— Я таких не знаю, — ответил Алексей и пошёл за мной к вертолёту.