Сирийский рубеж

Дорин Михаил

Мы уже были рядом со столовой. Совсем немного и выполним проход над ней. Я аккуратно отклонил ручку влево, а затем и вправо. Такое покачивание не характерно для вертолёта, но главное, что уважение к погибшим сирийским коллегам мы проявили.

— 101-й, наблюдали. Спасибо, — произнёс в эфир кто-то на арабском.

— Мир вам! — ответил я.

Полёт до Эт-Тияс длился полтора часа, но хотелось бы дольше. Очертания Сирии, красоту её пустыни и заходящего солнца хотелось посмотреть подольше.

— Тифор-контроль, 101-му

на связь, — запросил я руководителя полётами базы Эт-Тияс.

— Отвечаю, 101-й. Добрый вечер!

— Добрый от экипажа! Тремя единицами с Хальхала. К вам с посадкой. Прошу условия.

РП довёл, что погода на аэродроме простая. Мы быстро вышли на посадочный курс и начали выполнять посадку.

С высоты было отчётливо видно, что на лётном поле много советских транспортных самолётов. На посадку только что зашёл очередной Ил-76. Остальные уже готовы к загрузке. Стоят с открытыми грузовыми люками и опущенной рампой.

— Наши вертолёты туда закатят? — спросил Кеша.

Наверняка он увидел, как большой автомобиль выехал из грузовой кабины и отъехал в сторону.

Место посадки нам определили недалеко от стоянки Ан-22. Мы быстро приземлись и начали выключаться.

Лопасти еще не остановились, а я уже смотрел на наших техников, которые прилетели раньше. Они о чём-то спорили с бортовым техником одного из Ил-76. Он отказывался начинать погрузку.

— То торопят, то не торопятся сами, — произнёс я и открыл дверь кабины.

Только я слез и встал на бетон, так сразу же заметил некую странность.

В ангары закатывали наши истребители МиГ-29 и Су-27. От самолётов отъезжали гружёные машины, а рядом с транспортниками находилось много вооружённых людей. И это явно не сирийцы.

— Саныч, что-то тут не то! — услышал я громкий голос Кеши.

Он уже вылез из кабины вертолёта и шёл в мою сторону. Как и ещё трое человек.

— С прибытием, товарищи! — крикнул мне Казанов.

С ним рядом шёл Карелин, рассматривающий всё вокруг. Параллельно ему в нашу сторону двигался ещё один человек. Тот, кого я совсем не ожидал тут увидеть.

Слева, только что прилетевший Ил-76, начал выгрузку. И это был наш самый настоящий десант. В полной экипировке и с оружием.

— Впечатляет? — спросил у меня тот самый третий человек.

— А то, Игорь Геннадьевич! — поздоровался я с Сопиным.

Глава 23

Выгрузка личного состава и техники продолжалась. Советские военные постепенно собирались около самолётов.

Гул двигателей машин, разъезжающих по аэродрому, оглушал и не позволял разговаривать без криков. Со всех сторон шли разговоры то на русском, то на арабском.

— Рад вас видеть, Сан Саныч! Кажется, только недавно в Афганистане виделись, —

приобнял меня за плечи Сопин.

— Да тут пару месяцев прошло. Не больше. Стесняюсь спросить, какими судьбами?

На Сопине была «прыжковка», которая довольно сильно выгорела. На ногах кроссовки. Ощущение такое, что его в Сирию привезли прям с боевого выхода.

— По работе, — улыбнулся Игорь Геннадьевич.

Я повернулся к Казанову, который что-то шептал Карелину.

— Поделитесь замыслом командования? — обратился я к Виталию Ивановичу.

Казанов был в костюме КЗС. На голове у него была кепка и сигарета за ухом.

— Всё очень просто — операцию по дезинформации провели. Переходим к этапу постановки задачи.

— Какой задачи?

Виталий Иванович покачал головой, а Сопин загадочно улыбнулся. Только один Карелин продолжал стоять отдельно и смотреть за происходящим на лётном поле.

Если судить по находящимся рядом со мной людям, количеству наших бойцов и выгружаемой техники, то планируется либо рассредоточение по базам в Сирии, либо…

— Мы что-то захватить собираемся? — поинтересовался я.

— Да. Мысль у командования светлая, а операция планируется дерзкая. Вы в такой точно ещё участия не принимали, — лукаво улыбнулся Казанов.

Ой, и хорошо, что он так думает. Чует моё сердце, грядёт что-то очень серьёзное. Вряд ли это передовые силы, чтобы организовать базу в Хмеймиме, как это было в моём прошлом.

Казанов дал мне пятнадцать минут, чтобы я пообщался с подчинёнными и проследил за тем, как уберут вертолёты в арочные укрытия.

— Мы когда убываем? — спросил у меня Иван Зенин, когда я подошёл к своей группе.

— Думаю, что нам придётся задержаться в Сирии. Есть дело. Назревает нечто крупное, — сказал я.

В глазах ребят появился азарт. В таких ситуациях, когда планируется крупная операция, многим хочется побыстрее в ней поучаствовать. Но что-то мне не по себе от предстоящих действий.

Армия Израиля — не душманы. На Голанских высотах удержать позиции сирийцам не удалось. Сомневаюсь, что тем количеством личного состава, что сейчас находится на аэродроме, будут штурмовать Голаны или захватывать стратегически важные пункты на других участках.

— Бригаде инженеров и техников готовить вертолёты на завтра. И пусть вопросов не задают, — повернулся я к Зенину.

Пока все переваривали новость о задержке в Сирии, я подозвал к себе старшего испытательной бригады.

— Что-нибудь знаешь? — показал я рукой на происходящее на аэродроме.

— Понятия не имею, но нам передали «подарки» с Родины. Сверхзвуковые, — подмигнул мне инженер.

Похоже, что для Ми-28 есть кое-что новое в плане вооружения.

Закончив говорить с инженером, я вновь повернулся к своим товарищам.