Системный администратор
Шрифт:
Пашка угукнул и встрепенулся. Она же его, наверное, ищет уже второй день!
Толик напрягся, когда друг взялся за смартфон. Но тот полез не в свою чудо-игруху, а в телефонную книгу — чистить чёрный список. А потом — в воцап, где творилось что-то нереальное. Какие-то новые чаты, старые чаты с астрономическими цифрами непрочитанных сообщений, вообще такое количество непрочитанных сообщений всюду, будто Пашка — Брэд Питт и изнывает от преследований поклонников.
Выпал, блин, на день из жизни.
Марципан, Васин и Островская уверенно лидировали
Встретиться с этой шайкой придётся, только вот что говорить? Что в запой ушёл от психологического потрясения?
Уж точно не про Вельзевула на кровати и учётку администратора.
Надо или нет рассказать им о том, во что они все «играют»? А Толику — надо? Чтобы меньше завидовал. Вон как шею вытягивает и чудес жаждет, мля.
— У тя вообще какие планы, бро? — завёл приятель, пачкая кухонное полотенце липким вареньем с пальцев. — На лето там? По поводу бати? Ты придумал чё на замену правкам прошлого?
Захотелось на время вырубить Толику звук.
Не, рано ему знать лишние подробности.
Пионова проявила похвальную сдержанность, от неё было только пять пропущенных в разное время и девять непрочитанных сообщений. Может, даже не дуется там.
— Ща, сек, — пробормотал Пашка и открыл диалог.
[14:17, 05.06.2018] Пионова: Паш, ты где?
[15:22, 05.06.2018] Пионова: Ты дрыхнешь там?
[16:01, 05.06.2018] Пионова: Ау!
[16:03, 05.06.2018] Пионова: Ты видел этот кошмар про мэра?
[20:19, 05.06.2018] Пионова: Ты там вымер?!
[21:07, 05.06.2018] Пионова: Паш!
[21:09, 05.06.2018] Пионова: Позвони мне…
[11:45, 06.06.2018] Пионова: Ку, ты проснулся?
[12:00, 06.06.2018] Пионова: У тебя всё в порядке? Не могу не дозвониться, ничего.
Последнее сообщение пришло минут с десять назад. Надо ей перезвонить.
— Давай нажрёмся и потом сольём похмелье, как в прошлый раз? Или покопаемся в памяти у кого-то левого. Что, если вообще все кругом психи и кошек в мешках поджигают? Ты чем вообще целыми днями занят? Я реально не понимаю, как ты можешь дома сидеть с такой игрой! Слушай, а ты же можешь Завихренникову нажать самому пойти сдаться в дурку! Пашок, в натуре, никогда бы не поверил, что чел с такой штукой может жрать на кухне бабкины блинчики и в ус не дуть! Ты ваще странный стал. Ты себе там характер тоже подчикал? Где мой друган? Давай что-то замутим прикольное, только заранее обсудим, чтобы не вышло какой поеботы. Ты вообще меня слушаешь? Бесишь! — огрел его вдруг Толик кухонным полотенцем.
Но Соколову-младшему совсем отрубило слух, потому что сообщения от Люськи стали приходить дальше и вышибли из него весь дух:
[12:15, 06.06.2018] Пионова: Паш, мы всем классом идём на похороны Игоря Максимовича в субботу. Вы же тоже идёте?
[12:16, 06.06.2018] Пионова:
[12:18, 06.06.2018] Пионова: Будь со мной рядом в субботу, ладно?
[12:18, 06.06.2018] Пионова: Паш, ау! Я сейчас обижусь, серьёзно!
[12:19, 06.06.2018] Пионова: Возьми трубку!
Глава 4
Нападение из 90-х
— Пашок, ты чё? Ты в поряде?
— Люся… хочет, чтобы я шёл с ней на похороны историка, — ошалело выдохнул младший Соколов, таращась в телефон. — Что за дичь?! У неё весь класс идёт! — добавил он осипшим вдруг голосом.
— У нас тоже многие идут, кто в городе сейчас, — пожал плечами Толик. — Но я вот с предками уё в выхи на Сурское водохранилище. И Яну берём. Буду их толком знакомить. Тебя что, классуха в чат не добавила?
— Меня, блин, в сто чатов, кажется, за эти сутки добавили. Что за бред лютый?
— Ну, он был нашим преподом долго, — вскинул брови Толик. — Уважение типа. Не хочешь — не ходи. Только Люся не поймёт, наверное.
— Кто, блять, додумался детей на кладбища таскать?! — возмутился Пашка.
Толик хмыкнул.
— Ну ты, ребёнок, не прибедняйся. Ну настрой саму Люську не ходить, если ссышь.
— Я не ссу!
— Ну да, ну да. Ты ж вообще тут никаким боком.
Пашка сверкнул на друга гневным взглядом. Всё-таки тот очень много трепал языком. Не стоит ли ему подчистить воспоминалку, пока поздно не стало? Ещё додумается Яне своей что взболтнуть лишнее. А в сделках с дьяволом только начинающей журналюги и не хватает для полного счастья.
— О чём думу думаешь? — хмыкнул Толик.
Внезапно в коридоре отчётливо скрипнула входная дверь, и они оба машинально повернули на звук головы.
— Мама, что ли? — поразился Пашка и моргнул. Или бабуля вернулась? Автобус просрала?
И вдруг он услышал звонкий и отчётливый, на сто процентов узнаваемый ненавистный голос Иры Островской:
— Да даже если нет, родню проскринить, вообще осмотреться… — громко сказала кому-то в коридоре Пашкиной квартиры она.
Толик сдвинул брови и начал вставать с табурета, но Соколов-младший движением руки заставил его замереть. Он вытаращил глаза, тоже начал подниматься на ноги, но выбраться из-за стола не успел: в прихожей слышалась возня и шаги, а потом кухонную дверь толкнули, и Островская, собственной персоной, предстала на пороге, тут же победоносно расширив сверкнувшие ликованием глаза.
— Он тут! — громко крикнула она. И быстро навела свой телефон на Толика.
Инстинктивно Пашка шатнулся ловить сомлевшего друга, начавшего падать с табуретки, и в кухню успели ввалиться ещё и Марципан с Васиным.
— Какого хера?! — заорал Пашка, приземляя Толика на пол. Друг отрубился намертво, похоже, со сведённой в ноль энергией.
— Абсолютно тот же вопрос, — парировал Марципан, скрестив руки на груди. — Что, блять, происходит?! И что с Востриковым? — невольно добавил он, скосившись на Толика расширившимися глазами. — Это вообще он?