Системный администратор
Шрифт:
— Сдуваться стал ещё до каникул, как заколдовали, — прояснил Васин. — Я даже думал, что у него игруха. — И Васин навёл на Толика камеру своего телефона. — Не, всё ещё нет. Этот, наверное, настроил вес сбрасывать.
— Какого хера вы тут забыли?! — взревел Пашка свирепо, и его телефон вздрогнул на столе от вибрации.
— Разобраться надо, чувак, — вернулся к делу Марципан. — А ты морозишься и от нас бегаешь. Поискать пришли. Вот, правильно пришли.
— Вы, блять, в квартиру вломились! — просвистел Пашка, всё ещё офигевший от такого беспредела. Это они игрухой дверь открыли?! Вообще поехали?!
— А ты, блять, человека
— Уймись ярлыки вешать, — оборвал Марципан. — Разобраться надо. Ты где был и чё делал с тех пор, как мы из генделя разошлись, Павел Андреевич? — прищурившись, спросил он.
— Вы офонарели? — выдохнул Пашка, чувствуя, как лоб покрывается потом, и сам не понял, как приземлился обратно на сидушку кухонного уголка.
— Очень уж интересная выходит петрушка, чувак, — подключился к дискуссии Васин, своим внушительным теперь торсом заслоняя выход с кухни Соколовых в коридор. — Сначала у тебя первого появляется наша игруха и круто растёт уровень. А потом со всеми, на кого у тебя зуб, начинается лютая дичь.
— Какая ещё дичь?! — возмутился Пашка.
— Ну смотри, — шмыгнул носом Марципан. — Когда ты вчера пропал напрочь, мы тут слеганца разбираться начали, — просветил он. — Например, я в школу наведался и посмотрел историю класса руссички за апрель. Знаешь, как интересно меня из школы отчислили, оказывается? В курсе, да, кто бомбу-вонючку на самом деле подложил?
— Это был квест! — выпалил Пашка. — А ты, скот, травил меня с третьего класса!
— Точно, — кивнул Марципан совершенно невозмутимо, даже не пытаясь отпираться. — Травил. — И добавил после паузы тихо и страшно: — Как и историк.
Пашка, в груди которого накопилась готовая взорваться гневная речь, сдулся, словно старый воздушный шарик.
— Дальше по порядку, — продолжал Слава, склонив набок голову. — Ириша тебе хвост прищемила маленько, баблишка просила подкинуть в ультимативной форме. Ты её заставил наголо обриться. Было?
Пашка закусил губу, а Островская стиснула зубы и сверкнула глазищами на своей новой игровой морде. Васин положил правую руку ей на плечо.
— Дальше идём, — не останавливался Слава, пристально глядя на обалдевшего Пашку. — Батя у меня в ментовке работает, помнишь? Я тут скринил его по поводу обстоятельств смерти историка, и случайно интересненький факт нарыл. У тебя, значит, предок пропал без вести, Павел Андреевич? А пока это дельце ещё худо-бедно расследовали, в материалы занесли, что он бухал много, мамке твоей рога наставил, а ещё вызов был от неё о домашнем насилии. То есть, батя у тя — буйный. С тобой тоже, видать, не самый ласковый. И вдруг без следа пропал. Очень так любопытно.
— При чём тут мой батя?! — стиснул кулаки Пашка.
— Может, и ни при чём, конечно, — развёл руками Слава и тут же снова скрестил их на груди. — Только вот у историка нашего к тебе была особая антипатия. И гнобил он тебя лихо, я бы даже сказал — позорил. Довольно ржачно, кстати. Но тебе вряд ли нравилось. А потом у него, оказывается, мамка с женой без вести пропали. И вот тут поди разбери: до того, как он игруху скачал, или после.
— Ты на что намекаешь?! — отшатнулся в диванную спинку Пашка, наливаясь краской.
Они чё, вообще?! Они чё думают, что это он порешил баб историка?! Совсем ошизели?! Да как можно было до такой дичи
В горле пересохло.
— А потом, — не стал ничего уточнять или объяснять ходы своей бредовой фантазии Марципанников, — историк вдруг оказался пользователем, и тут у тебя первого подгорело. Ты стал меня дёргать, как ошалелый. И так-то да, творил Максимыч дичь. Тут все согласны, — обвёл он быстрым взглядом своих дружков и снова уставился на Пашку поистине рентгеновским взглядом. — И все по доброй воле и в здравой памяти решили, что надо его унять. Тут никто не спорит, что всё было добровольно. На нас-то ты влиять не можешь. — Слава прищурился. — Итак, мы удачно всё провернули, потом отметили, так сказать. Потом ты домой пошёл. — Он выдержал короткую, но очень весомую паузу. — А через несколько часов ненавистного тебе историка, который уже защитной игрухи на руках не имел, вдруг взяли, да и нашли мёртвым, — припечатал Слава.
— Он повесился! — выпалил Пашка в ярости, и телефон на столе опять завибрировал драконом гнева.
— Это-то да, так во всех материалах дела, — согласно кивнул Марципанников. — Чистый суицид.
— И с какого хера вы решили, что можете ко мне домой по такому случаю вломиться?! — перешёл в наступление Пашка, снова почувствовав в ослабевших ногах силу и даже почти вскочивший навстречу противникам.
— А с такого, что у тебя единственного уже открылась корректировка масштабная, с адаптацией восприятия, — объявил Васин. — И ты мог любому человеку нажать хоть бы и нож историку в горло всадить, а потом исправить восприятие этого факта на суицид. И все везде стали бы считать и видеть, что наш историк сам повесился!
Пашка приоткрыл рот и глаза выпучил. Он переводил ставший квадратным взгляд с одного серьёзного, хмурого лица на другое и не мог поверить в происходящее толком. Они что? Они всерьёз? Да как они вообще смеют?!
— Просто вот очень странно всё случается с теми, кто тебя обижает, Павел Андреевич, — продолжил Марципанников после паузы. — И ещё очень интересно ты с радаров вчера пропал. Много у нас, короче, появилось вопросов.
— Я не делал этого, вы чё, больные?! — выпалил Пашка.
— Спокойно, — вскинул ладонь Марципанников. — Не будем ссориться. Просто ты сейчас откроешь в своей памяти видос с того момента, как свалил из реста, мы его все вместе посмотрим и решим все недоразумения, — примирительно объявил он.
Пашка побледнел и инстинктивно схватил со стола смартфон, прижав его к груди.
Лица непрошеных гостей окаменели.
— А я говорила! — бросила Островская.
— Ну ты и урод, — одновременно с ней выдохнул Васин и даже попятился.
— Я никого не убивал! — зачастил Пашка, с такой силой сжимая корпус телефона, что заболели суставы. — Вы ебанулись! Я домой пошёл и спать лёг! А вчера пересрал. Как будто вы не пересрали, мля! Я смотрел общий чат только что. Я сам в шоке был. Я…
— Воспоминание загрузи, — нехорошим тихим голосом оборвал Марципанников. — С той минуты, как из реста вышел.
— Не буду, — прошептал Пашка.
— А тарификация у тебя почасовая стала не потому ли, что ты берега все попутал так, что даже игруха уже в шоке? — поинтересовался Васин, раздувая свою прокачанную читами здоровенную грудь качка.
— Да что ты с ним нянькаешься? — бросила Островская. — Сами посмотрим.
И она рванулась вперёд, на Пашку, ловко перескочив валяющегося кулём Толика.