Системный сбой
Шрифт:
– Это всё? – Целтин усиленно соображал, как можно провести лоботомию, при этом не исковеркав человеческую черепушку... Соображал и не находил ответа. Точнее ответ был один: на данный момент земные технологии не позволяют провести столь «чистую» операцию, тем более в кустарных условиях тоннелей БАК.
– Ещё отсутствовала правая рука, – сипло сказал Громов. – По локоть.
– При анализе культи были обнаружены органические соединения – слизь – неизвестного происхождения. Думаю, в момент аннигиляции протонов, образовалась некая плотная масса вещества...
– Плацента, – кивнул Целтин.
–
– Рутгер? – Целтин взглянул в покрасневшие от возбуждения глаза Панфилова.
– Знакомый? – спросил Громов.
– Нет, – развёл руками Целтин. – Просто следил за его работой. Величайший человек, он стремился разобраться в устройстве вселенной. Но, похоже, бездна первой заглянула в его душу...
– Ницше? – Громов отвернулся к окну. – Как думаешь, мог он кого-нибудь увидеть в этой плаценте?
– Не думаю, – Целтин покачал головой. – Если это в действительность что-то вроде кротовой норы, то точно нет. Насколько мне известно, границы таких аномалий крайне нестабильны... то есть, простое рукопожатие вряд ли получится.
– Даже если удастся подержаться за руки, в следующий промежуток времени вас раскидает по разным галактикам, а то и вселенным.
– Если только нет какого-нибудь стабилизирующего устройства, – перебил Целтин. – например, как тюнер у приёмника, – которое позволяло бы оставаться на нужной волне длительное время. Но тут всё опять же упирается в сроки – аномалия оказалась быстротечной. Вряд ли возможно так оперативно организовать «прямой мост» между разделёнными параллельностями...
– Боюсь, тут вы оба ошибаетесь, – Громов раздвинул жалюзи, любовался на что-то с той стороны окна. – Если они ждали, когда проход откроется, должны были подготовиться. Своего рода, стратегия. Существа мыслящие. ИПС это только доказывает.
– Согласен, – сказал Целтин. – Ещё мы должны учитывать пространственно-временной фактор. Наши пять минут могли растянуться на той стороне на более продолжительный срок. А та субстанция, которую обнаружили на докторе Хайнце... Что показал молекулярный анализ, ведь у вас был доступ к данным?
– Да, был, – Панфилов прищурился. – Но именно тут и получается кабалистика.
– В смысле?
– В прямом. Секрет содержит следы кремния и частицы золы. Ещё он токсичен.
Панфилов умолк. Смотрел поверх головы Целтина в зашторенное окно.
– Есть что-то ещё? – рискнул спросит Целтин, когда пауза затянулась.
Панфилов вздрогнул.
– Да, есть. Гидроксиапатит и коллаген, тип А.
– Простите, я не силён в химии... – Целтин развёл руками. – Можно другими словами?
– Да, конечно, – встряхнулся Панфилов, которого, такое ощущение, так же ввели в ступор классические определения минералов и фибриллярных белков. – Эти химические соединения содержатся в костной ткани человека.
– Значит только костная ткань? Как в могиле...
– Именно, – кивнул Панфилов.
– Что же это за место такое? И что за твари его населяют?
Громов резко обернулся, демонически сверкнул
– Думаю, разговоров пока хватит. Все мы примерно представляем, с чем столкнулись. Но, прежде чем делать какие-то выводы, примем к сведению ещё кое-что, – он прошёлся быстрым шагом мимо сидящего Целтина и замершего подле Панфилова, оттолкнулся ногами от пола, который вдруг заново сделался потолком, кувырнулся, резко уйдя вверх.
Целтин пытался сообразить, куда может завести столь сомнительная тропа поиска истины, на которую он ступил... Отчего-то ничего хорошего в голову не шло. Лез откровенный бред, и это пугало вдвойне.
Вновь очутившись в коридоре, Целтин сразу же обернулся. Панфилов угодливо притворил дверь, не позволив заглянуть даже в щёлку. На немой вопрос ответил лаконичной улыбкой: мол дело вовсе не в секретности. Ну что вы ещё хотите увидеть там, где проторчали битый час, так толком ничего для себя не уяснив? Только время зря потеряете.
«Если это самое время всё ещё имеет смысл», – последнюю фразу Целтин домыслил самостоятельно; судя по манере общения ни Громов, ни его научный советчик никуда особо не торопились. Да и не было вокруг никого, под чьи действия возникла бы необходимость подстраиваться. Ни врачей, ни персонала, ни других вояк. Поваров и тех не дозовёшься, а ведь чем-то федералы питались, ни сух-паями же... Отчего-то у Целтина только сейчас сложилось впечатление, что пансионат и впрямь пуст. Пуст от подвала, до чердачных помещений. Абсолютно, как девственный незаселённый мир.
Они молча миновали холл, ступили в противоположный от лестницы коридор.
Целтин шёл за неспешно шагающим Громовым. За спиной бесшумно ступал Панфилов. Целтин не мог избавиться от желания оглянуться. Почему-то казалось, что в этом случае, сзади никого не окажется. Так путники в лесу крадутся по болоту, стараясь не угодить в топь. При этом тот, кто замыкает процессию невольно наступает на пятки впереди идущему, потому что и ему кажется, будто сзади, в темноте, его что-то настигает. И когда этот замыкающий оборачивается, уже уверенный на все сто, что дело отнюдь не в разыгравшемся воображение, а в том, чему нет логического объяснения, что выглянуло из вечного мрака, из обители вселенских мук и страданий, в поисках сокровенного, способного перевесить на чаше весов целые миры – за спиной не оказывается абсолютно ничего. Ведь ничего не может быть по определению, потому что и смысла, как такового, нет.
Новый коридор оказался в приемлемом состоянии. Да, тут давно не убирались, по полу разбрелись засохшие следы подошв, цветы на подоконниках поникли, кое-где и вовсе завяли... однако по сравнению с вспучившимися полами и потёками на стенах там, где Целтин уже побывал, здесь, можно сказать, всё было в идеале. Странно, почему Громов выбрал для знакомства столь невзрачное помещение, к тому же существующее непонятно во скольких измерениях одновременно, тогда как поблизости есть более располагающие к откровенной беседе локации... Хотел произвести впечатление? Сразу огорошить фактами? Или тут, не смотря на свет и относительную чистоту, сокрыто нечто ещё более абсурдное, нежели кротовая нора и замещающие человеческое сознание посторонние сущности?