Сияние алчных глаз
Шрифт:
Захватив видеокамеру с собой, я отправилась в город. Отыскав переговорный пункт, я связалась с генералом по его персональному номеру и передала оговоренную фразу:
— Дети приедут вечером или завтра утром. Пусть выезжает папа.
— Понял, — ответил Гром. — Где будете встречаться?
— На нашей старой квартире.
— Папа будет, — сказал Гром и отключился.
После разговора я нашла видеосалон, где переписала кассету на формат VHS. Пока все шло отлично, но мне не давал покоя Борзой. Я позвонила в редакцию и узнала, что Борзой
Аскетичность внутреннего убранства не позволяла действовать как-то особенно изощренно, но, с другой стороны, в этом было свое преимущество — видя перед собой голые стены и немудрящую мебель, человек расслабляется и отбрасывает настороженность. Во всяком случае, хотелось на это надеяться.
Я разместила в нескольких укромных уголках радиомикрофоны и подготовила миниатюрный магнитофон, срабатывающий на звук человеческого голоса. И очень удачно пристроила его на задней стенке платяного шкафа.
Затем я занялась диваном. Убрав подушки, надрезала ткань, обтягивающую деревянную спинку со стороны, обращенной к стене, и поместила в образовавшийся карман оригинальную кассету. Туда же я опустила свой пистолет — уже взведенный и снятый с предохранителя. События могли развернуться по-всякому, и мне хотелось думать, что где-то у меня имеется хотя бы маленький шанс.
Теперь моя скромная квартирка была готова к приему незваных гостей. Мне здесь больше нечего было делать. Я положила в сумочку копию записи, еще раз посмотрела на себя в зеркало и снова отправилась в город.
Время уже шло к обеду, и я опасалась, что следователя Кострова может не оказаться на месте. Но в городской прокуратуре меня сразу же направили в его кабинет, сообщив, что следователь Костров всегда на месте.
Видимо, этот Костров был из породы тех сыщиков, которые делают далеко идущие выводы, не выходя за пределы своего кабинета, а улики считают делом второстепенным, лишь подтверждающим их блестящие умозаключения.
В таком случае, моя кассета должна совпасть с предположениями следователя Кострова. А если не совпадет — этот вариант меня тоже устроит. Главное, чтобы следователь зашевелился.
Костров оказался высоким, флегматичным человеком с покатыми плечами и жалобным взглядом светло-карих глаз, которые он то и дело старался отвести в сторону. У него был высокий гладкий лоб и длинный, похожий на клюв, нос. Говорил он тихим, чуть гнусавым голосом.
— Слушаю вас, — именно таким голосом произнес он, когда я представилась. — Вы по какому делу? — взгляд его тут же соскользнул с моего лица и сосредоточился на какой-то точке в углу комнаты.
— По делу Аникина, — отрапортовала я.
Брови Кострова подскочили вверх, и он снова страдальчески уставился на меня.
— Что вы имеете… э-э… в виду? — осторожно поинтересовался он.
— Я располагаю данными,
Костров растерянно потер руки и принялся изучать взглядом телефон на своем столе.
— Вот как? Интересно, — проговорил он без особого энтузиазма. — Но в этом деле у нас достаточно данных, госпожа… э-э… Шварц!
— И, наверное, эти данные опровергают первоначальную версию, что Аникин погиб возле дома Караваева? — невинно спросила я.
Костров заметно занервничал и захлопал глазами.
— Я не уполномочен посвящать посторонних лиц в ход следствия, — пробормотал он.
— В таком случае мне хотелось бы посвятить вас в одну тайну, — заметила я. — Если вы будете игнорировать очевидные факты, заключение судмедэксперта и те сведения, которые я собираюсь передать вам, вас ждут очень большие неприятности. Потому что абсолютно все улики указывают на то, что Аникин был убит очень далеко от дома Караваева.
Костров был шокирован. Не в силах произнести ни слова, он начал медленно краснеть. Причем краснота эта начиналась у него с шеи и постепенно захватывала нижние отделы лица. Когда краска достигла щек, он неуверенно произнес:
— Вы мне угрожаете?
— Получается, что так, — вздохнула я.
Костров кивнул. Видимо, угрозы в его адрес были для него делом привычным.
— Давайте ваши сведения, — негромко сказал он.
Я положила на стол кассету и объяснила:
— Обратите внимание, на этой пленке заснята заброшенная военная база в Косом Бору. Есть основания полагать, что эта база используется преступниками как склад награбленного. Имеются в виду те преступники, которых искал Аникин. Когда будете просматривать кассету, сосредоточьтесь на тех кадрах, где демонстрируются электрооборудование, а также простая кроличья шапка…
— Шапка? — жалобно спросил Костров.
— Аникин вышел из дома в шапке, — пояснила я. — Труп возле дома Караваева был обнаружен с непокрытой головой. Человек, нашедший тело, на территории шапки не видел. Потому что все это время она лежала в подвале склада в Косом Бору. Улавливаете мою мысль?
Взгляд Кострова опять ускользнул от меня. Он осторожным движением подвинул к себе кассету и обнадеживающе сообщил:
— Вашу мысль я понял. Но право делать выводы я оставляю за собой.
— Это пожалуйста! — согласилась я. — Только, смотрите, не ошибитесь!
— Не ошибается тот, кто ничего не делает, — с натянутой улыбкой ответил Костров.
— Это надо понимать так, что обычно вы избегаете ошибок ничегонеделанием? — уточнила я.
— А теперь вы меня оскорбляете! — с упреком заметил Костров.
— Я просто задала вопрос.
— Это был неумный вопрос, — объяснил он мне. — Я для того сюда и поставлен, чтобы исполнять свой долг… Если мне понадобится с вами связаться, как я смогу вас найти?
— Я живу в гостинице «Приозерская», в триста шестнадцатом номере, — пояснила я. — Вы найдете меня там. Еще раз напоминаю свое имя — Ольга Шварц.