Сияние ангела

Уэзерли Ли

Когда я вошла, все замолчали. Сэм уставился на меня. Остальные выглядели не дружелюбнее. Я попыталась не обращать на них внимания и села на подставку для ног, продолжая пить кофе. Телевизор работал. Яне знала точно, о чем там говорили, но это было что—то про Крестоносцев и Правоверных. Показывали сотни людей, в воздухе мельтешили плакаты, люди разъярен­но кричали по—испански.

— Тебе не надо быть с Себом? — спросила Лиз. Я по­смотрела на нее. Она не сводила с меня глаз. — Я думала, вы продолжаете тренировки с аурой.

— Сегодня у нас тренировка на воздухе, —

сказал Себ, появившись в дверях. Он был одет в потертые джинсы и синий свитер, из—под воротника которого выглядыва­ла белая футболка. Он кивнул мне. — Ты готова?

Какое же это было облегчение. Мы не говорили о том, чтобы выйти на улицу, но это была отличная идея. Атмосфера в доме свела бы меня сума, если бы я провела здесь целый день. Я поставила кофе и встала.

— Да, только толстовку накину.

Он подошел, и я почувствовала себя так, будто обни­маю его.

— Когда вернется Алекс? — спросил он остальных, когда я подошла к нему.

Для разнообразия Брендан сидел, не двигаясь, и не­отрывно смотрел на экран.

— Он сказал, около трех.

— У вас будет очень и очень много времени, чтобы побыть вдвоем, — протянул Сэм. Он развалился на ди­ване и взглянул на нас. — Не убегайте опять.

Я напряглась, но решила не отвечать.

— Я знаю все твои секреты, — спокойно сказал ему Себ, когда мы собрались уходить. В этом не было абсо­лютно ничего смешного. Но увидеть тревогу на лице Сэма было бесценно.

Был прекрасный солнечный день, и дул прохлад­ный ветерок Я поменяла ауру на скучный, безжизнен­ный серый и надела толстовку с капюшоном. Когда мы с Себом вышли, я достала телефон и отправила Алексу сообщение, пока могла об этом думать: «Прости, что мы поругались. Нам правда надо поговорить. Я тебя люблю».

Ответ не пришел.

Мы с Себом гуляли кварталами. Потрепанные заведения вокруг превратились в универмаги из невоз­мутимого старого камня, с яркими вывесками и боль­шими окнами. Тротуар наполнился людьми. Атласные ангельские крылья, портфели, сумки с утренними покупками. Я вертела телефон в руке и смотрела на него каждую секунду, мое сердце медленно умирало в груди.

Наконец Себ аккуратно забрал у меня телефон и по­ложил себе в карман.

— Я сообщу тебе, если что—то будет, — сказал он. — Ты голодна? Давай позавтракаем.

Еще никогда в жизни я не была так не голодна.

— Нет, я в порядке, — сказала я отстраненно.

Но Себ не обратил на это внимание и потащил меня к продавцу тамалес на тротуаре. Я видела, как над его металлической тележкой поднимается пар.

— Ты не ужинала вчера вечером, — сказал он. — Да и я голоден, даже если ты и нет. Составишь компанию? А затем я собираюсь показать тебе el DF. Ты почти его не видела, с тех пор как приехала.

Я криво улыбнулась:

— Ты же ненавидишь Мехико?

Он пожал плечами. Мы ждали тамалес.

— Тут есть приятные места. Единственное прави­ло — не спрашивать, не пришло ли сообщение, хоро­шо? Обещаю, я скажу тебе. Просто забудь об этом пока.

Я мысленно поблагодарила мир, что в такой день у меня есть Себ рядом. Если бы не он, я бы

медленно сходила сума, ожидая Алекса. Вместо этого он пока­зал то, что мне было интересно. Хотя беспокойство не покидало меня ни на секунду, оно не занимало меня полностью. Художественный музей с высоченными по­толками и позолотой в стиле барокко. Площадь, на ко­торой руины ацтеков соседствовали со средневековой церковью и современным офисным зданием. Еще одна церковь из камня, которая так опасно накренилась, что я даже боялась заходить в нее.

— Вот что происходит, если строить город в боло­тистом месте, — сказал Себ, улыбаясь при виде моего испуга.

Мы пошли в парк на другой стороне улицы и сели там у подножия памятника, потягивая колу. Откуда—то доносились звуки гитары, а также запахи мексикан­ской еды из маленьких палаток К полудню потеплело, Себ снял свитер и повязал его на пояс. Я сделала то же самое с толстовкой. Мы почти не видели ангелов, кото­рые кормились. Город казался спокойнее, чем обычно. Хотела бы я сказать то же про свои мысли.

— Думаю, сегодня ты спас мне жизнь, — сказала я.

— Тогда и свою тоже, — легко ответил он. — Я боль­шой эгоист.

Он сидел, облокотившись на ноги гигантской камен­ной статуи и вытянув ноги. Я видела, как на него взгля­нула девушка нашего возраста, когда проходила мимо. Вдруг я опять поняла, каким привлекательным был Себ — худое, накачанное тело, высокие скулы, кудрявая голова.

«А что, если ты будешь не со мной? Ты по—прежнему будешь только дружить с ним?»

Я покраснела и отвернулась, ковыряя пальцы статуи. Когда Алекс спросил меня об этом вчера, я на самом деле не знала, каким был бы мой ответ. Я знала, что с того момента, как коснулась руки Себа и почувствова­ла его, меня невероятно тянуло к нему. И с каждым днем мы становились все ближе. Он стал частью моей жизни. Я не представляла себя без него. Я вспомнила свой сон и волнение, которое охватило меня вчера.

Боже, не влюбилась ли я в Себа?

Я с ужасом прогнала эту мысль. Нет. Не влюбилась. Потому что я с Алексом, и по—другому быть не может. Я любила Себа только как друга.

Но в животе у меня виновато заныло. Я откашлялась.

— Сколько времени? — спросила я, молясь о том, чтобы Себ ничего не понял.

Он достал мой телефон.

— Начало третьего.

Сообщения по—прежнему не было. Наши взгляды встретились. У Себа был обеспокоенный вид, но я не знала, о чем он думает. Я обрадовалась собственным мыслям.

Я увижу Алекса меньше чем через час. Ожидание сме­шивалось со страхом. Пустой экран телефона выглядел страшнее, чем крики вчера вечером.

Немного погодя мы с Себом прогулялись по парку до метро и поехали домой. Я сидела на жестком пластико­вом сиденье в переполненном вагоне и смотрела на ис­панские надписи. Дом. Именно так я называла то место, куда мы ехали... но не чувствовала его таким.

— Вот наш план, — сказал Алекс.

Мы сидели в тире вокруг карты собора, нарисован­ной Карой. Алекс положил руку на стол, темные волосы падали ему на лоб. Он показывал пальцем на алтарь со­бора.