Сиятельные любовницы
Шрифт:
Рассуждения старухи были справедливы, Пьетро понял это и ушел.
Он был в отчаянии. Не столько от того, что так быстро кончилось свидание, как от мысли, что не смог получить иного. А ведь такая хорошенькая девушка!.. Какая жалость!
Наш честолюбивый герой-флорентиец инстинктивно чувствовал в ней не только любовницу, но и целое состояние…
Между тем дуэнья сказала правду: праздник обручении дожа с Адриатикой завершался, Буцентавр вошел в город, сопровождаемый целой флотилией лодок и галер.
В
Вздохнув, Пьетро Буонавептури направился к расположенной на Пиацетти, возле моста, гостинице, где он обыкновенно съедал свой скромный обед.
Он кончал есть, когда маленький негр, одетый в мавританский костюм, вошел в залу гостиницы и, подойди прямо к нему, сказал вполголоса:
— Вы кавалер Пьетро Буонавентури?
— Я, — ответил Пьетро.
— Угодно вам пойти за мной?
— Куда?
— Там увидите.
Пьетро колебался. По в конце концов чего ему было бояться? Подобного рода лакеи в большинстве случаев принадлежали куртизанкам, так что понятно, что флорентийца ожидало какое-нибудь любовное приключение.
— Хорошо, — сказал он. — Я за тобой.
Через несколько минут он вслед за негритенком дошел до герцогского дворца, к тому месту Пиацетты, где останавливались гондолы, и без помощи своего проводника, который любезно предлагал ему руку, соскочил с каменных ступеней в гондолу.
Пьетро Буонавентури рассудил правильно: его приглашала женщина, и когда он вступил в каюту гондолы, где ждала его эта женщина, он не мог сдержать восклицания восторга, такой прекрасной она показалась ему. В ее темных волосах, падавших волнами на плечи, дышала любовь, ее лебединая шея была мраморной белизны и сладострастно кругла, черные глаза метали пламя. Черты ее лица своим изяществом могли бы восхитить художника.
Ее красота дополнялась великолепным костюмом. Весь корсаж ее и головной убор были украшены золотом и драгоценными каменьями.
Она сидела на скамье, на которой могли поместиться двое.
— Садитесь рядом со мной, сеньор Буонавентури, — сказала она молодому человеку.
Он ей повиновался; негритенок опустил поднятые занавески каюты, и лодка, удаляясь от пристани, заскользила по большому каналу, который тогда, как и теперь, был венецианским Гайд-Парком.
Прошло несколько минут молчания.
Восхищенный, ослепленный, обвороженный этой женщиной, Пьетро, хотя скромность и не была его недостатком, не мог начать разговора…
Она смотрела на него с улыбкой и, казалось, наслаждалась его замешательством, приготовляясь в то же время на свободе к нападению.
Наконец, она быстро проговорила:
— Не полагаете ли вы, сеньор Буонавентури, что играете в опасную игру, волочась за дочерью одного из первых венецианских патрициев, и что, если Бартолеми Капелл
В самом начале этой речи Пьетро вздрогнул, когда же она была окончена, он вскочил бледный как смерть…
Но она взяла его за руку и принудила снова сесть.
— Полно! — продолжала она голосом, насмешливый топ которого несколько смягчила. — Не бойся, Пьетро, если я открываю тебе, что кое-что про тебя — и даже многое — знаю, то вовсе не для того, чтобы угрожать тебе… напротив… Слушай! Я тебя хорошо знаю, а ты меня — нет. Я куртизанка Маргарита. Я люблю тебя В течение месяца, когда ты вздыхаешь по Бианке, я вздыхаю по тебе. Хочешь мне отдать одну ночь любви? Одну только. А взамен ее, если хочешь, я тебе отдам на всю жизнь твою любовницу.
Пьетро, не проронив ни слова, слушал Маргариту. Но он был не глуп. На его месте в подобном случае двадцать других начали хотя бы формулировать какие-нибудь мысли.
Он поступил лучше.
Обхватив талию куртизанки, он соединил свои губы с ее устами в поцелуе, который длился столько, сколько нужно, чтобы сказать заике: «Честь имею принести вам всю мою признательность».
Фраза, очень длинная для заики.
Потом он весело сказал:
— Вот мой ответ!
— В добрый час! — радостно воскликнула Маргарита. — Ты, Пьетро, именно таков, каким я тебя представляла. Ты мужчина! Тебе улыбнулся ангел, и ты не боишься демона…
— А кто побоится демона вроде тебя, Маргарита!
— Льстец!.. Теперь поговорим. Для тебя безразлично, как мои шпионы уже целый месяц передавали мне о всех твоих поступках. Я могу покрыть площадь св. Марка моим золотом, я хорошо плачу — мне хорошо служат. Но ты, конечно, желаешь узнать, почему я хочу, чтобы Бианка, хотя она моя соперница, принадлежала тебе и каким образом я дам тебе ее?..
— На самом деле, эти вопросы возбуждают мое любопытство. Но лучше ты объяснишь мне их завтра, на свободе, Маргарита. Нетрудно быть терпеливым, когда счастлив.
Куртизанка отблагодарила флорентийца за этот ответ нежным взглядом.
— Благороднейший жантильом Италии или Франции не выразился бы лучше, — сказала она. — И я радуюсь, Пьетро Буонавентури, потому что я буду сперва твоей любовницей, а потом твоим другом. Ты прав: эта ночь принадлежит мне. И в эту ночь любовница хочет забыть, как забудешь и ты, что твое сердце бьется для другой. Завтра утром с тобой будет говорить друг. Идем.
Гондола остановилась пред дворцом Ангарапи, изящным небольшим дворцом, фасад которого весь был покрыт мрамором и украшен легкой грациозной колоннадой. В этом палаццо, подарке знатного вельможи, жила Маргарита, и в него-то и вошел с ней Пьетро Буонавентури и провел в нем с ней одну из сладостнейших ночей…