Сияющий полдень Уренира (Ричард Блейд - странствие 27)
Шрифт:
Философ резко вскинул руки вверх.
– Ты сказал!.. А я добавлю лишь одно: нет ничего скучнее вечного блаженства.
* * *
Блейд возвращался домой, шагая по дороге, что кольцом охватывала жилища Кармайктолла и его соседей. Она была неширокой, эта дорожка, выложенная фигурными плитками из цветного камня; странник почти автоматически старался наступать на синие восьмиконечные звезды из лазурита, перешагивая желтые яшмовые квадраты. Ему предстояло пройти ярдов триста, от сосновой рощи Сарагги до живой изгороди вокруг усадьбы Майка, до двух пышных розовых кустов, обозначавших вход.
Внезапно сам хозяин окликнул Блейда сверху, а затем и приземлился рядом с ним на дорожку. Он был облачен
Итак, он приземлился рядом с Блейдом, заботливо оправил кружевной воротничок и заявил:
– Светло-коричневое тебе очень к лицу И я рад, что ты выбрал эту красивую блузу.
Сегодня утром Блейд остановился на кремовых брюках с широким поясом и легких туфлях кофейного цвета. Что же касается его рубашки, то она являлась настоящим произведением искусства, бежевая, с треугольным вырезом на груди, обрамленным изящными золотистыми кружевами, с кружевными манжетами и блестящими, тоже золотыми, наплечниками. Подобное великолепие было не совсем в его вкусе, но какое-то предчувствие заставило странника выбрать наряд попышнее. Разумеется, визит к Сарагге не имел к этому никакого отношения, философ не возражал, если его гости вообще обходились без одежды.
– Сегодня намечается какое-то торжество?
– с осторожностью поинтересовался Блейд.
– Вполне вероятно, друг мой, вполне вероятно.
– Улыбка Майка была одновременно загадочной и лукавой.
– По слухам, моя дорогая сестра закончила примерку.
– Примерку чего?
– не понял странник.
– Нового тела! Как мне сообщил Лоторм - по секрету, разумеется - она обзавелась потрясающей внешностью.
– А!
– Откровенно говоря, Блейд, увлеченный беседой с Кродатом Сараггой, успел об этом позабыть.
– Какой же облик она выбрала? Стала ли она блондинкой или брюнеткой? И глаза... Какого цвета у нее глаза?
– В такие детали Лоторм не вдавался. Он только заметил, что эта работа доставила ему истинное наслаждение.
– Хм-м... Я чувствую, что нас ждет большой сюрприз.
– Тебя, сэр Блейд, в первую очередь - тебя! Вспомни, я же предупреждал, что Миклана подсмотрела кое-что в твоих воспоминаниях. Значит, тебе виднее, в каком обличье она предстанет перед нами.
Старательно перешагнув через яшмовую плитку, странник поставил ногу в самый центр лазуритовой звезды. Полуденное солнце сияло в голубых небесах, и дорожка струилась перед ними, словно лента, расшитая ярким блестящим бисером. Таинственным мраком мерцал обсидиан, причудливо переплетались травяные волокна на треугольниках амазонита, родонит будил воспоминания о весеннем рассвете, чароитовые круги казались кустами сирени, сочная зелень малахита радовала глаз. Подняв глаза от этой волшебной картины, Блейд сказал.
– Я был знаком со многими красивыми женщинами, сэр Майк. И любая из них почувствовала бы себя польщенной, если б леди Миклана выбрала ее облик.
– Благодарю, ты очень галантен, - Майк, пряча насмешливую улыбку, склонил голову.
– Но Миклана, как мне кажется, искала не самую прекрасную из твоих подруг.
– Вот как? Почему?
– Красота без чувства наполовину мертва.
– Многие были...
– начал Блейд, но его спутник предостерегающе поднял руку.
– Не спеши, мой дорогой друг, не спеши. Часто мы сами не знаем, кто нам воистину дорог, и, обнаружив это, испытываем горечь раскаяния.
– Раскаяния? При чем тут оно?
Кармайктолл хмыкнул и бросил на странника испытующий взгляд; лицо его вдруг стало печальным.
– Ты ведь одинок, сэр Блейд?
– Не дождавшись ответа, он утвердительно кивнул.
– Да, одинок! В твоей жизни было много женщин, прекрасных очаровательных женщин, любивших тебя... и все же ты одинок! Значит, и та девушка, чей облик приняла Миклана, скрылась в тумане лет. Ты не смог удержать ее - или не захотел, ведь так?
– Да.
– Блейд угрюмо склонил голову. Все так и случилось: не смог или не захотел. Теперь ему стало ясно, почему Майк заговорил о раскаянии.
Они остановились у прохода, обрамленного кустами роз. Цветы на них были огромными, с кулак, не красными, не желтыми и не белыми, а необычайного лилового цвета. Эти розы не имели шипов и пахли терпкой свежестью, будто воздух после грозы.
– Прости, если я сделал тебе больно, - произнес Майк, легонько касаясь плеча гостя.
– Но я бы хотел предупредить еще об одном, сэр Блейд...
– Он помолчал, словно в нерешительности.
– Сейчас ты увидишь девушку, которую знал когда-то, давным-давно... Не думай, что это она и есть! Нет, мой дорогой, это Миклана, моя сумасбродная сестрица! Я думаю, она сильно отличается от той твоей знакомой... иначе и быть не может... но она по-своему хороша, поверь мне.
Блейд кивнул, напряженно всматриваясь в обрамленный кустами проход. Он видел ступени, спускавшиеся к озерцу, часть полянки и большие деревья за ней; под одним торчал столик и два пустых кресла. Ни звука, ни движения...
Вдруг по ступенькам метнулось вниз что-то белоснежное, воздушное; раздался звук быстрых легких шагов, потом - голос:
– Наконец-то мои мужчины вернулись домой! Я уже заждалась...
Странник вздрогнул; перед ним стояла Зоэ Коривалл.
Глава 6
Они познакомились в шестьдесят седьмом году, когда Блейд уже вернулся из Гонконга и прочно осел в Англии. Ему шел тридцать второй год; пора было подумывать если не о женитьбе, то о какой-то постоянной связи, о женщине, способной скрасить его одиночество. В остальном все было хорошо; он был доволен своей работой и не нуждался в средствах - полученное после смерти родителей наследство обеспечивало ему полную финансовую независимость. У него имелась неплохая квартирка в Лондоне, в Кенсингтоне, однако временами шумный город начинал действовать ему на нервы, и, поразмыслив, он приобрел небольшой уютный коттедж близ Дорсета, на берегу Ла-Манша. Домик его находился на самой вершине мелового утеса, в сотне футов от песчаного пляжа. Вниз вела узкая и крутая тропинка, переходившая на половине высоты скалы в похожий на балкон карниз. Он был покрыт слоем почвы, нанесенной за столетия ветрами, и зарос густой травой; ближе к скалистой стене жались десятка два кустов боярышника. Вскоре эта естественная веранда стала любимым местом отдыха Блейда - и Зоэ Коривалл.
Он не вел реестра покоренных сердец, но если бы такой список существовал, то Зоэ - в хронологическом порядке, разумеется - стояла бы в нем где-то в конце третьей сотни. Возможно, четвертой или пятой - в Гонконге ему случалось за одну ночь делить постель с тремя-четырьмя женщинами. Но большинство этих связей было мимолетным; он брал подружку на ночь или две, но редко встречался с девушкой дольше недели. Такое постоянство уже означало привязанность, чего Блейд старался не допускать, ибо не имел намерений прочно осесть на Востоке.