Сияющий полдень Уренира (Ричард Блейд - странствие 27)
Шрифт:
– Тем не менее, - заметил Блейд, - мы успеваем натворить за это время столько пакостей, что вечные муки представляются мне самым подходящим наказанием.
– Возможно, ты прав...
– задумчиво протянул философ.
– Но я бы хотел поговорить не о страдании, а о блаженстве. Это куда более занимательная тема, друг мой! Любое разумное существо превосходно знает, что такое страдание, боль, муки и ужас; но вот блаженство... Где и каким образом вы надеетесь его достичь?
– В раю, - ответил странник.
– В раю? Что же такое рай?
– Место, где царят покой и любовь.
– Прекрасно!
Блейд задумался.
– Некоторые наши мудрецы и святые утверждали, что в раю человек испытает чувство слияния с Богом, - наконец сказал он.
– Это уже лучше. Единение с Богом, с Мирозданием, причастность ко всему происходящему в бесконечных Вселенных...
– Сарагга потер лоб.
– Мне нравится эта идея! Она мне близка, ибо, насколько я понимаю, именно это чувствуют Урены...
– Он вдруг усмехнулся и бросил на Блейда лукавый взгляд.
– Однако мне помнится, мы с тобой решили, что еще не готовы перейти в это почти божественное состояние. Значит, ты пока не хочешь воссоединиться с Божеством?
– Безусловно, нет, - согласился странник.
– Тогда изложенная тобой концепция рая несостоятельна. Истинный, настоящий рай - это такое место, куда человек согласен переселиться немедля. А ты, мне кажется, ничего не имеешь против любви, но вот покой и блаженство... Это явно не для тебя, а?
– Хм-м... Может быть, дело в том, что мои представления о рае отличаются от общепринятых?
– Крайне любопытно! И каковы же они?
Это был серьезный вопрос! С одной стороны, рай мнился Блейду похожим на Дорсет: небольшой чистый и уютный городок, весь в зелени; приветливые лица, улыбки, цветы, дом, просторный и удобный, малышка Асти, несколько старых друзей, женщина... да, женщина, воплотившая в себе всех его подруг! Всех, кого он любил! Книги, немного музыки, долгие прогулки, неспешные беседы у камина...
Но видение этого добропорядочного английского рая то и дело перебивалось другими миражами. Он отнюдь не возражал против вечного блаженства в магометанском вкусе, прелестные гурии, услады чувственной страсти, любовь на лугу, любовь в лесу, любовь под струями фонтана, любовь в постели... Нет, это тоже было прекрасно, хотя начисто отвергало Дорсет с его тихими супружескими радостями! И в эту картину никак не вписывались ни Аста, ни старые друзья вроде лорда Лейтона и Дж.!
Наконец, была и Валгалла, выгодно отличавшаяся от мусульманского варианта возможностью подраться. Там имелись валькирии, еда и питье, а в перспективе маячило грандиозное побоище Рагнарека, скандинавские же боги, в отличие от капризного Саваофа, представлялись Блейду свойскими парнями, большими любителями помахать секирой и боевым топором.
Эти три концепции казались абсолютно несовместимыми! И странник понимал, что не может выбрать одну из них и не в силах представить рай, в котором нашлось бы место и Асте, и майским дорсетским тюльпанам, и гарему с черноокими гуриями и златовласыми валькириями, и буйным схваткам на глазах аплодирующих асов. Правда, существовал некий паллиатив...
Улыбнувшись, он вдруг подмигнул Сарагге.
– Пожалуй, ваша Сфера напоминает рай больше всех прочих мест... в моем представлении, разумеется. Полное изобилие, масса свободного пространства и реальная возможность
Кродат Сарагга усмехнулся ему в ответ.
– Слишком много покоя, да?
Он являлся настоящим философом и умел сразу ухватить суть дела. Дорсетский коттедж Блейда со всеми остальными причиндалами вполне мог стоять в Уренире, и здесь нашлось бы место для Асты, Лейтона и Дж. Что касается гурий и валькирий, то их в уренирских пределах хватило бы на тысячу Эдемских садов и Валгалл, и были они, как успел заметить странник во время посещения ближайших городков, весьма приветливы. Не доставало только Рагнарека.
– Слишком много покоя тоже плохо, - произнес Сарагга.
– Скучно! Покой и простые радости жизни должны чередоваться с размышлениями, а они, в свою очередь, с чем-нибудь этаким... авантюрным...
– он неопределенно покрутил рукой.
– Кроме того, нужна глобальная перспектива.
– Урены?
– Да. Если знаешь, что впереди есть выбор, существование становится более полным.
– О каком выборе ты говоришь?
– Блейд недоуменно приподнял бровь.
– Видишь ли, не все становятся Уренами. Человек может приобщиться к мудрости и великому могуществу, но может и предпочесть забвение... Во всяком случае, у него есть альтернативные варианты.
– Вот как? Я полагал, что все в вашем мире со временем становятся Уренами.
– Нет. Это личное дело каждого.
Они помолчали, неторопливо шествуя по тропе. Чуть поскрипывал песок под башмаками Блейда, Сарагга же, босой и, по своему обыкновению, облаченный в одну набедренную повязку, двигался совсем бесшумно Густой благовонный аромат смолы разливался в воздухе.
Наконец странник спросил:
– Так что же насчет авантюр, с которыми должны чередоваться раздумья и простые радости? Ты имел в виду что-то определенное?
– Конечно. Известно ли тебе, что в Большой Сфере существуют тысячи мест, где воссозданы условия иных планет? Там - копия их континентов, животного и растительного миров, разумные обитатели, если таковые существуют... Те, что по-настоящему разумны, переселились в Уренир добровольно и теперь живут рядом с нами, но согласно своим законам и обычаям. Ты слышал об этих областях?
– Кармайктолл даже показывал их мне на карте. Ты говоришь о резерватах?
– Отчасти. Резерваты - закрытые районы, ибо их флора, фауна или обитатели представляют опасность. Скажем, неуживчивые типы с планеты Ссо'ссу'сса живут именно в резервате и до сих пор режут друг друга. Места обитания прочих существ, более цивилизованных, я бы назвал анклавами.
– Да, я улавливаю разницу, - Блейд задумчиво покачал головой.
– И что же дальше?
– Если тебе начинает надоедать покой и всеобщее благополучие, можно отправиться в анклав или резерват. Анклав - это смена обстановки, резерват - еще и опасность. И немалая, поверь мне!
– Ты имеешь в виду Слорам?
– Например, Слорам. Это очень опасный континент, и еще никто не пересек его от моря и до моря!
– Хм-м...
– Блейд призадумался, навивая на палец прядь темных волос.
– Значит, эти анклавы и резерваты - та самая приправа, которая придает жизни остроту, а вашему раю - завершенность?