Сизополь
Шрифт:
– Обвиняемый нам на встречу не идет, «признанку» не пишет, и мы не собираемся входить в его положение.
Верин слушался и неоднократно говорил жене, что на меня надо повлиять.
– Вы поймите – или он во всём признаётся или судьба вас ждёт печальная – вас, ваших детей, родственников.
– Товарищ следователь, вы в свободное время кино смотрите? Видели фильм «Подозрительные лица»?
– Нет.
– Там есть сцена, где семью главного героя ставят в крайне унизительное положение, а ему выдвигают ультиматум. Он выхватывает пистолет и самолично убивает жену и детей.
–
– Я просто хочу сказать, что продажа квартиры в интересах следствия. Там несколько миллионов останется после закрытия ипотеки, сможете их арестовать и удовлетворить потерпевших.
Верин недоверчиво смотрел на жену, глаза бегали, чувствовался какой-то злостный подвох, суть которого вот так сразу на лету он схватить не мог, тем более просчитать на пару ходов вперёд.
– Обсудим с вышестоящим, и адвокат вас уведомит.
Его начальник, движимый желанием конфискации хоть чего-нибудь, во время обыска у меня не нашли ни золотых унитазов, ни коллекции часов и украшений, ни прочих атрибутов сверхроскоши, которые можно показать по ТВ, разрешил заверить доверенность и избавиться от недвижимости. Я проштамповал бумагу у начальника СИЗО аккуратно сложил в конверт и выпустил через портал кормушки в другую жизнь.
Каким-то чудом в один из дней перед допросом в следственном комитете удалось повидаться с женой.
То ли Верин в свободное время посмотрел кино, подобрел и вошёл в положение, то ли решил, что запугал её достаточно и она сможет уговорить меня содействовать следствию, а может звёзды симметрично сошлись над бывшим детским садом, в нём располагался следственный комитет, в красивом правильном узоре. Вечером перед встречей я очень волновался и заготовил оправдательную речь с упором на роковые случайности и вдохновляющие примеры стойкости духа, какие мне и ей предстоит проявить в тяжёлую годину.
Нездешним привидением она влетела, хлопнув дверью и на ходу показывая мне средний палец. В красивой юбке, я такую раньше не видел, а может и видел, но не помню, с какими-то фигурными стрелками, делавшими её взгляд ещё более выразительным, и сразу обратилась к Верину:
– Как продвигается следствие? У меня есть надежда на максимально суровый приговор?
Говорила она серьёзно, без тени иронии, так, что Верин смутился, покраснел и забормотал, что во всём основательно разберётся и приговор будет справедливым. Мои щёки пылали, а в душе бушевал ураган давно забытых эмоций.
Наплевав на все приличия, мы полчаса стояли, обнявшись посреди следовательских апартаментов и шептали друг другу на ухо всякие глупости.
– Тебе из Законодательного собрания деньги принесли. Целых десять тысяч рублей, из кассы взаимопомощи пропащим депутатам.
– Да? Здорово! Взяла? – я знал дикий нрав жены и опасался, что она с видом герцогини Альбы презрительно отказалась.
– Чуть не закричала «да в жопу себе эти деньги засунь!», но мысль пришла засунуть их в другое место. Я бы даже сказала вложить, – она хитро заулыбалась и серьёзное
– На что?
– Нефрит Саянского месторождения. Из валунов труднодоступных горных районов в верховьях реки Хохюрты. Яблочно-зелёного цвета.
– Чую, вещь ценная и нужная! – я захохотал, – А делать-то с ним что? Есть? – и поняв, что сморозил глупость тихонько добавил, – Или молиться?
– Тренажёр для мышц тазового дна родом из Поднебесной, с верёвочкой.
– С верёвочкой? – я потихоньку начал соображать куда благоверная вложила собранные деньги, вдохновившись тайными знаниями наложниц узкоглазых императоров.
– Ну да, выравнивает энергетику Инь.
– Пиздато конечно, слов нет! А у тебя не ровная была? Я не замечал как-то.
– Ты только вообрази, как жизнь несправедлива, очень уж там места ущелистые, малолюдные, столько старателей при добыче полегло, чтоб мои интимные мышцы были в тонусе.
– Правильно понимаю, что такие мощности простаивать не должны?
– В принципе, даа, – протянула она задумчиво, – Вокруг меня кружат новые друзья – ревнивый бандюган Глеб Медведьевич и очень ревнивый фэшник Дмитрий Владимирович, шарлатан-гастролёр. Вот думаю, не обрести ли целостность, соединив в себе противоположности?
Верин делал вид, что занят бумагами и старался на нас не глядеть, поэтому целовал её со страстью старшеклассника, впервые добравшегося до женских ланит, а ей удалось запустить руку в мои трусы. На обратном пути в камеру я представлял лица самых отзывчивых депутатов, узнай они в какую именно бездну сдали по 500 рублей.
Меня вывели из следственного комитета в наручниках, жена и Верин садились в машины, припаркованные рядом. Следователь втиснул отвисшее брюшко в пролетарски безвкусный и давно немытый Hover. Любимое создание грациозно впорхнуло в «Мерседес». Хрупкая и плавная на контрасте с суровыми, четкими линиями Гелендвагена, она смотрелась божественно как укротительница с пумой. На встрече рассказала, что во время обыска просила не арестовывать машину поскольку предстоит много перемещений по разным моим вопросам.
– Ничего, пешком походите! – с нескрываемым превосходством от свершившейся социальной справедливости рявкнул представитель ОБЭПа.
Вместо пререканий с властью жена поинтересовалась как господа предпочитают – с корицей или кардамоном и класть ли сахар. Ребята оживились, отвлеклись от телескопа, она выпросила на день рождения под предлогом наблюдения за подозрительным в своих пристрастиях владельцем соседнего коттеджа, но выглядывала больше каких-то мужиков в спиральной галактике «Сомбреро» и пошли пить кофе. Суровый сотрудник после второй чашки с кардамоном посветлел ликом, расправил хмурую складку меж бровей и дня через три привёз ключи с инструкцией, что машина хоть и арестована, ездить на ней можно без проблем, а если что – писать ему в ватсапп в любое время. Умеет же, зараза, кофий сварить и не переборщить со специями!