Скакуны Зеленых Лугов. Книга 4. Союз
Шрифт:
Видя, с какой горечью Тюр рассказывает о Танатосе, Арон почувствовал насколько случившееся на Парящем Острове для Грозокрыла настоящая трагедия.
– Мне жаль.
Тюр промолчал и только шмыгнул носом, вытирая слезы серым крылом.
– Да… Тех, кто нам дорог, хм, уже не вернешь… Но… Но отомстить за них мы обязаны!
Арон внимал словам пегаса, как и Помпея. Бурогрив даже подумал, что будь такое возможно, он не задумываясь принял бы Тюра в Орден. Но тогда придется серьезно поменять вращение самой Гинеи.
– Потому я, Тюр Грозокрыл, принц пегасьего
Что они могли ответить? Тут и без слов все ясно. Хватит только легкого кивка.
– Что это?! – вздрогнула Помпея, услышав странное шуршание.
– Это ничего, – ответил спокойно Арон. – Это Цапля вернулась.
Глава 11
Надгробие
Помпея стояла рядом с Ароном и Тюром у края Фредерикского Леса и Геликонских Гор. Здесь соприкасались два мира: зеленый и мягкий с темным и твердым. Огромные рощи деревьев плавно переходили в горный подъем. Впервые за несколько солнц странствий по Агийвии Голуборогая видит горы вблизи. У нее даже заиграло нутро от мысли подниматься по горным кряжам.
– Так, Арон, куда нам дальше? – спросила она, восторженно оглядывая скрытые утренним туманом вершины.
– Вверх, Помпея, а дальше будет небольшое ущелье, войдем в него, а там до тайных троп копытом подать.
– Почему я впервые слышу об этих вещах, хотя всю жизнь летал над Геликонскими Горами? – спросил Тюр гордо и непреклонно.
– Потому что тебе не было надобности проникать тайком в Белероф, – ответил Арон, усмехнувшись.
Тюр лишь фыркнул.
– Известно, где нас будет ждать Цапля? – спросила Помпея.
– Нет, она сама нас найдет, – ответил Арон.
– Без обид, но почему мы так сильно полагаемся на нее? – Голуборогая сомневалась насчет Цапли, слишком она была загадочной.
– Потому что она наш друг, – бесхитростно пояснил Бурогрив.
Ко второй ночи их пребывания в Лесу Белая Цапля соизволила появиться и без лишний реверансов произнесла:
– Идите к горам, к кровожадным врагам! Пройдите тайной тропой под зловещей горой! Ждать буду вас я на другой стороне, удачи и не быть в беде, – и птица исчезла в облаке белых благовоний.
Такой трюк удивил даже Арона:
– Не знал, что она так может.
Помпее же было плевать на волшебные трюки птахи, мысли единорожки плавали вокруг загадочной фразы: «Под зловещей горой». Такое словосочетание ей, мягко говоря, не понравилось. На протяжении почти всего пути она листала дневник отца в попытках найти нужное сочетание. Тюр смотрел на ее старания предвзято:
– Не все ответы в книгах.
Помпея игнорировала изречения товарища. Да, товарища. Ее уважение к крылатому окрепло за эти десять солнц похода через Лес. Голуборогая увидела в Тюре нечто большее, чем гордость и упрямство. Слепую, но меж тем безудержную храбрость. Качество, которое, по словам
– Мы постоянно ждали нападения. Каждый праздник Летнего Солнца Танатос нападал на нас кровожадно и неудержимо. Мы не пытались дать ему отпор, боялись, что агийвцы пошлют кого-нибудь пострашнее.
Арон Бурогрив при упоминании своего народа недовольно кривился, у рыцаря появилось еще больше причин мстить колдуну. Да и у Тюра их тоже хоть отбавляй. Помпея сквозь шкуру ощущала ненависть пегаса к чернокнижнику. А еще – нечто чужеродное. Какое-то «ярмо», давящее на летуна как камень. Единорожке потребовалось немного времени, чтобы распознать последствия магической клятвы. Тюр наложил на себя навет. Помпея читала о таком в дневнике.
Клятвы в Зеленоземье имеют немалую силу. И доказательства этому стояли по бокам от Голуборогой. Арон страдал от схожей «болезни». В нем ощущалось то же «ярмо». Видя страдания товарищей, Помпея мечтала хоть немного облегчить их. Однако полностью избавиться от проклятий могут только они сами, и Голуборогая им не помощница.
Проходя через Лес, Помпея не переставала листать книгу отца в надежде отыскать хоть какие-нибудь записи о «зловещей горе», но пока безрезультатно. Поделилась своими подозрениями со спутниками, Тюр выказал неизменное презрение к страху, а Арон произнес:
– Если Цапля ведет нас этим путем, значит, так надо.
Голуборогая не знала, как относиться к Арону. С одной стороны он казался ей тем еще наивным болваном, с другой в нем были стойкое благородство и доброта, не сточившиеся жестокими приключениями и проклятьем, изувечившим его копыта. Однако куда больше беспокоили его израненная честь и тяжкие утраты прошлого, а проклятье так, не более чем неудобство.
Единорожка знала из харчевен, что Рыцарь из Народа в юности присматривал за принцем Карлом Белорожденным и видел смерть наследника. Но данное воспоминание совсем не коробит Арона, Помпея видела в глазах коня иную печаль. Что-то горькое и скорбное. Такие глаза она видела у своего отца Плутарха, когда тот вспоминал о матери Персии Голуборогой. Значит ли это, что у Бурогрива была некая любовь? Вероятно. Но спрашивать волшебница не решалась, попытки узнать о душевной боли товарищей могут плохо сказаться на узах, связавших их троих.
То, что между ними возникает связь, Помпея не сомневалась, да и ее товарищи чувствовали схожее. Потому путь через реликтовый Лес протек мирно. Никаких новых тварей-ассасинов и темных туч над головами. И путь навеивал Помпее приятные воспоминания о Елисейском Лесе. Как она залезала на крепкие дубы и пихты в попытках разглядеть лагерь лошадей, как постоянно докучала отца вопросами. Как кривила рожи одурманенным братьям Лиловорогам…
Единорожка втягивала товарищей в общение. Буквально молотом выбивала из них рассказы о жизни лошадей и пегасов. Арон рассказывал о своем детстве с большей охотой, нежели Тюр. Пегас предпочитал парить над их головами и задавать вопросы. Пробовали ли агийвцы бутерброды с лаверами? Что знают единороги о магических кристаллах?