Скакуны Зеленых Лугов. Книга 4. Союз

Константиниди Георгий

Когда-то Помпея мечтала встретить друзей среди лошадей и пегасов. Но теперь в ней царят сомнения. Лошади не принимают ее. Пегасы тем более не примут. Ее мечта слишком нереальная. И пусть Старый Стикс говорил совсем иное. Но даже кентавры возрастом в две сотни лет могу ошибаться.

«Значит, пора возвращаться, сестра!» – голос мойры Атропы пронзил ее, словно острие иглы.

«Не раньше, чем найду Танатоса!»

«Но…»

«Довольно!»

Молчание в ответ.

– У меня вопрос, – заговорил Тюр. Помпея приготовилась услышать глупость

от необразованного летуна. – Мы собрались уничтожить Танатоса, но где нам его искать?

Бам! Вопрос, над которым Помпея как-то не подумала.

Бурогрив и Голуборогая смущенно переглянулись. Никто не решался сказать: «Не знаю».

Но вдруг Цапля прервала мучительную паузу:

– Чтоб колдуна найти, надо путем вместе пойти. Путь я укажу, в вопросах ваших откажу.

Все трое вздрогнули.

– Хорошо, – согласился Арон, продолжив налегать на кашу.

А вот Тюр с Помпеей были не так уверены. Голуборогая видела по глазам пегаса, что он не особо доверяет птице, у единорожки тоже много вопросов. Но Цапле она доверяла, пусть и не так сильно, как Арон. Стикс не стал бы дружить с кем попало.

Они набили животы сытной пищей, взбодрившись яблочным сидром. Грозокрыл ради интереса отпил агийвского напитка и закашлялся:

– Кха, кха, к-как вы это пьете?!

– Дело привычки, – ответил Бурогрив, неприкрыто улыбаясь.

– Я тоже в первый день давилась этим… напитком, – призналась Помпея.

– Ясно, кха, что теперь? – спросил пегас.

– Идемте спать, – ответил Арон.

Но Цапля тут же запрыгала, вереща.

– Эх, – вздохнул агийвец. – Дай хотя бы душ принять.

Птица строго на него посмотрела.

– Хорошо. Идемте. У кого есть вещи, берите самое необходимое. Отправляемся в путь этим вечером.

Помпее и Тюру тоже стало не по себе от взгляда глубоких и черных, как расщелины в земле, глаз, поэтому они не спорили.

– Мне надо забрать одну вещь из моей тележки, – Голуборогая торопливо поскакала к выходу из «Молота».

– Только быстро! – прокричал вдогонку Тюр. – А то вы, дамы, вечно прихорашивайтесь по полсолнца!

– Голубь дранный, – ответила Помпея шепотом.

– Что, простите?! – но Помпея уже скрылась в дверном проеме.

Голуборогая добежала до старого домишки, ветхого и сырого, который был ей по шею. Здесь она припрятала вещи, когда сэр Арон принял заказ от этих подозрительных коней.

Единорожка постучала. Ей открыл домовенок, выглядящий как крыса – старая, с залысинами, и носящая очки.

– Чегох тебес надобно туты?! – процедил он заплетающимся языком.

– Моя тележка у вас? – Помпее было бы очень обидно, если этот брауни продал тележку со всем ее содержимым.

– Повозка?! На кой мне надобно твой повозка?! Она туты! За домик мой!

Помпея обошла лачугу и обнаружила повозку, целую, не разграбленную. Она взяла старый балахон и развернула его. Там лежал дневник ее отца. Прижав его к сердцу, она произнесла:

– Ты всегда будешь со мной, – и спрятала

книжку в один из многочисленных карманов плаща.

Потом взмахнула рогом, тележка вспыхнула и за считанные мгновения сгорела. Старый брауни даже не почуял дыма.

Голуборогая вновь пронеслась мимо сотни любопытных глаз с небывалой скоростью. Около таверны ее ждали Бурогрив и Грозокрыл.

– Быстро ты, – лукаво улыбнулся принц.

– Туалет не успела украсить, – не менее лукаво ответила Помпея.

– Довольно острот, – произнес Арон, и единорожке показалось, что он еще не раз будет мирить их с Тюром. – Цапля ждет нас на входе в Фредерикский Лес.

– Не будем заставлять ее ждать, – согласилась Помпея.

– Не люблю ждать, – утвердительно кивнул пегас.

Троица отправилась в путь. В неизведанный путь, с союзом, который неизвестно что принесет им в итоге.

Глава 9

Недовольство

Танатос корчился в жуткой агонии. Его тело сотрясало черное пламя, будто стальные колья вонзались в кости и сверлили их невообразимо медленно. Он ощущал, как его прогнившая душа выходит из тела, а затем снова входит, и так по кругу. Мучения длились долго, пока боль внезапно не отпустила, и колдун беззвучно плюхнулся на черный мрамор. Затирая ушибы с ожогами, он преклонился перед фигурой на троне.

Она недовольно скребла когтями подлокотники, а раздвоенные копыта рыли пол с противным трением, разрывающим барабанные перепонки изнутри.

– Что ты скажешь в свое оправдание! – в темноте сверкнули красные глаза с черными зрачками-щелями.

– Прошу простить меня, господин, отец всего темного, Тигий!..

– Замолчи! Мне не досуг слушать твои мольбы о пощаде!

– Мой господин, я прошу прощения, что не сообщил вам о своем плане! И я раскаиваюсь в своей глупости! Я не думал, что Арон Бурогрив нашел Разящий! – Танатос отбивал земные поклоны, как чечетку.

– Ты много о чем не подумал! – большие рога заполыхали красным пламенем, и между ними возникла горящая сфера. – Например, о том, что из-за твоей гордыни мы лишились большей части нашего войска!

– Прошу, мой господин, сжальтесь! – колдун прижался к холодному мрамору, словно надеялся слиться с ним и укрыться от взора повелителя.

Красная сфера потухла.

– Надеюсь, теперь, Танатос, ты понял, что лучше не своевольничать!

– Да, господин! – чародей согнулся в три погибели, ожидая, что скажет его хозяин.

– А теперь слушай внимательно! Нам необходимо сгубить наших врагов изнутри! Отправляйся в заграничные королевства и наведи там шороху! Мы не должны допустить объединения! – при последних словах красные глаза загорелись ярче.