Скакуны Зеленых Лугов. Книга 4. Союз

Константиниди Георгий

– Куда мне отправиться сперва, хозяин? – Танатос не решался поднять лошадиную голову без приказа повелителя.

Глава 10

Василиски

– Можно узнать, почему мы идем через самую непроходимую чащу?! – поинтересовался Тюр.

Арон ответил:

– Потому что Цапля ведет нас этим путем.

Это был уже третий вопрос, заданный ворчливым Грозокрылом.

Помпея Голуборогая молчала. Хотя Бурогрив чувствовал, что она насторожена. Ей тоже не нравилось шагать по неровной, заросшей травой тропе, следуя за неведомой птицей.

Цапля

порхала с дерева на дерево, показывая путь.

Арон не жаловался, ему не привыкать. Хотя сейчас он невольно тосковал по тем временам, когда его путь пролегал в одиночестве. Слушать ворчание пегаса себе дороже. Не говоря о сопении единорога по ночам.

В Лесу было тихо и мирно. И если бы не надоедливые спутники, Арон мог бы насладиться таким отдыхом. Что бы сказали его старые друзья? Галахад наверняка уронил бы собственный язык от шока, Кей и Кай несерьезно бы засвистели, а Перси? Он подошел бы к вопросу с логической точки зрения. Но одно у всех было бы неизменно. Друзья Бурогрива отнеслись бы к его новым спутникам с подозрением и осторожностью. И они бы дважды подумали, прежде чем брать себе в попутчики пегаса с единорогом.

Только Арон подумать дважды не успел. Танатос действительно жив и собрал многотысячную армию. И сейчас единственная надежда – три волшебных артефакта, добытых Бурогривом и его союзниками. Уверенность, что эти двое действительно имеют зуб на Танатоса, вселяла в Арона надежду, что в случае чего Помпея и Грозокрыл его прикроют.

На привале он не забывал посматривать на спутников. Единорог и пегас вели себя обыденно, пусть и настороженно. Однако Бурогрив чувствовал некую силу в обоих. В Тюре – кроваво-красную печать, которая будто ярмо придавливает его к земле. С единорожкой интересней: с виду обычная представительница своего народа, но внутри нее ощущалась часть какого-то чужеродного разума.

Арон чувствовал благодаря Разящему. С тех пор как заветный меч попал ему в копыта, он стал видеть и слышать не совсем так, как другие лошади. Чувствовали ли то же самое его спутники, Бурогрив не знал. В головы к ним он при всем желании не смог бы залезть. Зато единорог вполне способен на такой трюк. И поэтому воин не забывал класть Разящий рядом с головой, когда ложился спать. Словно оберег, могущественный клинок защищал своего хозяина от врагов. Или нет… По крайней мере агийвцу было комфортней с ним. Его дух будто успокаивался под блеском закаленной стали. Тюр с Помпеей поступали похожим образом. Пегас ложился, подкладывая под голову Ловец Бурь как подушку. Арону оставалось дивиться: принц пегасьего народа, совсем еще юный, капризен, а в дороге мягкой перины не требует. Похоже, его серой гриве милее твердый камень зачарованного талисмана, чем ватный пуфик. А ведь принц! Но Бурогрив сразу осекся, он знавал принцев, одного, точнее… Тот тоже не стал бы лежать на перине. А единорог плотно укутывался в Плащ Атласа как в спальный мешок. Голова с белой гривой только и была видна. Единорог позже всех ложился спать – почти до середины ночи при свете полной луны Голуборогая читала книжку в синей обложке. Агийвцу не потребовалось много времени, чтобы понять: дневник единорожке дорог так же сильно, как и Плащ Атласа.

Арон лежал на сухой травянистой земле, и ему вспомнился Карл. Друг, с которым он бы с радостью поменялся местами. Если так случится, что Цапля заведет их в Столицу, то надо будет посетить могилу Карла Белорожденного, возможно, стоит

и Помпею с Тюром взять. Карл был бы рад таким посетителям. Да, он обязательно навестит дом… Обязательно… Обязательно.

Разбудило его резкое хлопанье крыльев. Цапля сидела перед ним и глядела в упор.

– В чем дело, подруга? – Бурогрив встал с земли, подняв Разящий. Легкий звон стали о сталь разбудил его лучше боевого рога.

Клинок принял на себя удар метательного болта. Рыцарь без Хозяина мгновенно встал в боевую позу. Он внимательно рассматривал заросли вокруг.

Цапля продолжала хлопать крыльями. Вскоре ее шорох разбудил Помпею и Тюра.

– В чем дело? – Грозокрыл протер глаза копытами и поднял вверх серые крылья, потягивая их подобно лапам. – Почему эта птаха так шумит?

– У нас гости, – ответила Помпея за Арона.

Принц мельком взглянул на лежащий возле рыцаря железный снаряд и понял. Ловец Бурь уже висел у него на шее.

– Приготовьтесь, – настороженно произнес Арон.

– Они там, – прорычал Тюр, указывая крылом на кусты чернины.

Из них неожиданно вылетел новый снаряд, норовивший проломить пегасу голову. Но резко вспыхнувшая молния расплавила болт, и на землю упала тяжелая серая лужа.

– А еще сотни таких отразишь? – поинтересовался Бурогрив.

И в подтверждение из соседних кустов вылетели сотни болтов. Они неслись со всех сторон, однако Арон, Помпея и Тюр были готовы. Вокруг них появились завесы молний, снаряды срикошетили или расплавились.

– Посторонись! – крикнул Бурогрив и нанес Разящим крученый финт.

От серебряного лезвия разошлись белые волны, как от камня, брошенного в озеро. Они пролетели завесу молний и, впитав силу грозы, прорезали заросли вокруг. Из кустов вывалились семеро коней буланой масти в черных жилетках. Наемники приглушенно стонали от полученных ран.

Завеса молний спала.

– Мой черед! – сказала Помпея и мягко рассекла воздух своим рогом. Исходящий из него свет обрел форму цепей, и в одно мгновение они приковали головорезов к соседнему дереву.

Арон грозно подошел к наемникам и вежливо задал вопрос:

– Кто вас послал, крысы продажные?

Наемники молчали.

– Позволь мне поднять их вверх к грозовым облакам, – предложил Тюр. – Они у меня живо заговорят.

– А если я предложу более легкий способ? – подала голос Помпея.

– Что может быть легче грозовых туч? – Тюр посмотрел на Бурогрива невинными глазами. Как ребенок, выпрашивающий возможность поиграть.

– Действуйте, мисс Помпея, – кивнул Бурогрив.

Грозокрыл таким раскладом не удовлетворился.

– Если ее способ не сработает, поднимешь крыс в грозовые тучи, – успокоил пегаса конь.

Помпея подошла к головорезам. Села напротив них. Ее рог засиял голубым светом. Наемники сразу скукожились, словно им дали кислого лимона. Они рычали со стиснутыми зубами, как загнанные волки.

Арону не нужно было знать магию, чтобы понять: Помпея лезет им в головы. Самой единорожке такой опыт тоже не давался легко, воин отлично видел, как ее белая шкура взмокает от пота.

Буланые кони сопротивлялись до конца. Бурогрив меж тем изучал убийц проницательным взглядом. С виду обычные кони с коричневыми гривами в черных жилетках. Тем не менее было в них что-то чужеродное. Ему показалось, что жеребцы совсем не живые, вернее, не настоящие, словно их одежда, гривы, плоть, кровь и кости всего лишь оболочка или фасад.