Скакуны Зеленых Лугов. Разящий
Шрифт:
Арон опустил взгляд на зеленую траву:
– То, возможно, я был бы мертв.
Облако растворилось и стало обычным пушистым пятном. Арона смутил неловкий момент, и он попытался развеять молчание:
– Но я могу и не умереть… если ты мне расскажешь одну легенду, господин.
«Бен» на радостях уже открыл рот, однако раздался звук боевого рога, и принц с ужасом вздрогнул. Арон ласково прижал его к себе и прошептал на ухо:
– Я дал тебе слово, господин, ничто не разрушит нашу дружбу.
Принц успокоился, но Арон внезапно понял,
– Ты в порядке? – «Бен» притормозил.
– Жара меня сильно измучила, но ничего, – отмахнулся Арон от дурных предчувствий.
И «Бен» вновь резво поскакал, а улыбка младшего Бурогрива померкла. Ему было страшно: что, если друг разочаруется в нем? Как это возможно, чтобы дружба длилась вечно? Рано или поздно все кончается.
Когда жеребята пришли, то увидели стоящий перед домом царский конвой в белых тканевых доспехах и железных шлемах. В копытах они держали пики. В центре непоколебимо стояли три коня. Один из них – король Генрих Седогрив в развевающейся красной мантии. Его золотой венок с красным рубином сверкал на солнце. А серая борода трепыхалась на ветру вместе с коротко стриженной гривой.
Два буланых коня по обе стороны от короля были облачены в латные доспехи без шлемов; их золотые гривы так сильно колыхались, что норовили закрыть ясные изумрудные глаза. Украшенные серебром мечи покоились в черных ножнах, висевших на левых боках. Один из рыцарей коренаст и массивен, его морда заросла щетиной. Другой худ и высок, его грива была аккуратно причесана, но теперь полностью растрепалась.
Арону не составило труда узнать в тощем рыцаре сэра Адама, а в массивном сэра Гавейна. Они известны как верные боевые товарищи Генриха Седогрива, а также как наставники курсантов Ордена Великой Жанны и советники короля по военным делам.
Бурогрив смотрел на великих рыцарей, однако доверие у него вызывал только сэр Гавейн, ведь его взгляд был добродушен и при этом тверд и мудр.
Взгляд же Адама выражал сильный гнев, зависть и насмешку. Хотя морды обоих оставались бесстрастными.
И перед всей этой свитой из стражников и трех знатных дворян стояли, склонив головы, Ланс и Гвен.
Король Седогрив слабо кивнул им и громогласно приказал:
– Карл Белорожденный, подойди!
«Бен», сглотнув, вышел вперед, дрожа как лист.
– Привет, пап, – сдавленно пробормотал он.
– Зачем ты убежал? – в голосе короля не было осуждения или гнева, только горечь.
– Я хотел увидеть…
– Знаем, что ты хотел увидеть! – разразился Адам. – Хотел отправиться к нашим врагам и подвергнуть себя опасности! Что, кстати, и случилось!..
– Помолчи, Адам! – прервал его Гавейн. – Не дави на жеребенка!
– Успокойтесь, друзья мои! – приказал Генрих своим хоть и старческим, но еще сильным голосом.
Свита смолкла в почтительном молчании.
– Карл, тебе не стоит убегать из дома. Вне замка небезопасно.
–
Взоры Генриха и конвоя стражников пали на младшего Бурогрива. Ему казалось, что взгляд короля испепелит его, но выдержав напор, жеребенок произнес:
– Приветствую, ваше величество, – и сделал реверанс копытом.
– Ты должен поклониться королю Агийвии до самой земли! – роптал Адам. – А не стоять как равный ему!
– Успокойся, Адам! – приказал Генрих, а затем вновь посмотрел на Арона. – Ты ведь тот, кто спас моего сына?
– Да, ваше величество, я спас господина от четырех мустангов.
– А как они выглядели, помнишь? – спросил Гавейн.
Арон попробовал воссоздать облик мерзавцев, но сколько не пытался, ему виделись лишь красные глаза, горящие ненавистью.
– Помню только красные глаза, милорд.
– И все? – изумился Гавейн.
Арон кивнул.
– Значит, ты бесполезен, – усмехнулся Адам.
– Я думаю иначе, старый друг, – заявил Генрих повелительным тоном. – Твой отец, – король посмотрел на преклонившихся Ланса и Гвен, – рассказал мне, что тренирует тебя как стражника, это правда?
– Так точно, ваше величество.
– И именно благодаря тебе и твоему отцу мой сын, мой наследник остался жив.
Арон решил не отвечать.
– Скажи мне, Арон Бурогрив, ты действительно хочешь стать стражником?
– Да, ваше величество.
– Хочешь стать героем?
Карл наблюдал со стороны. На его мордочке начала появляться улыбка. Ему, похоже, ясно, к чему отец клонит.
– Простите, ваше величество? – Арон удивился такому издевательскому, как ему показалось, вопросу.
– Ты хочешь прославиться в военном ремесле, чтобы о тебе слагали баллады? – Гавейн тоже начал догадываться, к чему ведут расспросы.
Все замерли в ожидании ответа. И Арон искренне произнес:
– Вряд ли о стражниках поют песни, ваше величество. Я хочу с честью служить правому делу.
– С честью? – удивился Адам. – Что даст тебе честь?
– Воин без чести ничего не стоит, милорд. А тот, кто обладает ей, получит не признание, не богатство…
– А что? – Адам прищурился.
– Понимание, что он принес на родину не сокровища, а доброту, уважение, безопасность… и гордость родных, – прибавил Арон, посмотрев на отца с матерью, застывших в поклоне.
Конвоиры начали перешептываться. А Генрих Седогрив глядел на Арона отчужденно, словно никого кроме этого бурого жеребенка не существовало в Агийвии.
– Раз так, – заявил король, – значит, ты подходишь, Арон Бурогрив!
– Подхожу? – Арон посмотрел на Карла.
Тот весело улыбался, его белая шерсть была взъерошена, грязь отвалилась, обнажив царственный облик. Младший Бурогрив впечатлился: такой жемчужно-белый цвет, будто Карл сделан из фарфора. Хотя куда больше Арона удивило выражение мордочки принца. Он покусывал губы от радости, виляя белым хвостом.