Скала альбатросов
Шрифт:
— Корона состоит из шести золотых пластин, соединенных шарнирами, — пояснил падре Арнальдо. — Они образуют кольцо диаметром пятнадцать сантиметров. Пластины, как видите, украшены множеством драгоценных камней и эмалей, составляющих узор в виде цветущей ветви. А по кругу лежит простая железная полоска. Предание гласит, будто она выкована из гвоздей, снятых с креста, на котором был распят Иисус Христос. Их обнаружила святая Елена, мать императора Константина. Она передала гвозди своему сыну, когда тот принимал христианскую веру. Константин вручил их папе Григорию Великому, который велел выковать из гвоздей
— А почему он подарил ей эту корону? — поинтересовался Марио.
— Потому что Теоделинда сумела обратить лангобардов в католическую веру. С тех пор корона стала реликвией огромной важности, предметом пылкого почитания всего народа. А кроме того, это изумительный шедевр византийского ювелирного искусства.
— Но ведь Наполеон будет коронован не здесь, верно?
— Нет, не здесь. Обычно корона находится в Монце. Для коронации ее перевезут в Милан. А после церемонии вернут в Монцу.
— А почему она сейчас тут?
— Коронация — исключительно важная церемония, и мы решили выставить корону для обозрения и в Павии — в городе, который в древности был столицей королевства.
— Но сейчас столица Милан! — воскликнул Марко, явно довольный, что теперь главный город страны уже не Павия.
— Да, в наши дни столица Милан, а дальше… Кто знает, что будет дальше! — вздохнул падре Арнальдо, опуская драгоценность на место.
Арианна безмолвно смотрела на корону, не отрывая глаз.
— Что с вами? — встревожился Серпьери.
— Не знаю. Какое-то странное ощущение… Мне кажется, будто я уже когда-то видела ее, — Арианна посмотрела на него рассеянным взглядом и крепко сжала свой медальон.
Падре Арнальдо слегка приобнял ее за плечи, а Серпьери взял за руку Марко.
— Пойдемте, — падре Арнальдо сделал знак каноникам, и те открыли массивную дверь.
Когда шли по темной церкви, Марио приблизился к Арианне и заметил, что она дрожит. Он взял ее за руку.
— Так тебе кажется, будто ты уже видела эту корону когда-то? — спросил он.
— Нет, эту церковь не припоминаю. Но корону… Словно я уже держала ее в руках когда-то очень-очень давно… Мне вспомнилось, какая она тяжелая, я ощутила прикосновение к этим пластинам и драгоценностям.
Они вышли из церкви. Арианна широко открыла глаза и улыбнулась.
— Все как во сне! — проговорила она.
— Ладно, пусть и дальше тебе снится сон, ио только рядом со мной, — сказал Марио, улыбнувшись, и взял ее под руку.
В 10 часов утра 28 мая 1805 года Арианна и Марио приехали на Соборную площадь в Милан. Церемония коронации Наполеона была расписана самым тщательным образом, и они явились вовремя, чтобы занять свое место среди других титулованных особ, приглашенных со всей Италии.
Марио чувствовал себя счастливым. За две недели, прожитые им в Милане, ему никак не удавалось побыть с Арианной наедине и поговорить без посторонних. Он виделся с нею каждый день, но при этом непременно присутствовал кто-нибудь еще. Чаще всего Серпьери, державшийся как хозяин положения. Как же Марио осточертело все время натыкаться на него! Или же возникал падре Арнальдо, которому обычно хотелось что-нибудь поведать
Арианна была постоянно окружена людьми. И она вела себя так, словно между ними ничего не произошло, будто никогда и не было той драматической встречи после долгой разлуки. Более того, Арианна выглядела вполне довольной жизнью и старалась подружить маркиза с Серпьери. Правда, сам Серпьери не разделял ее намерений. Стоило Арианне на минутку отлучиться, как соперники обменивались враждебными взглядами. Однако в ее присутствии они оба выдерживали любезный тон.
Марио взглянул на Арианну, сидящую рядом с ним в карете. Ни в ее жестах, ни на лице не заметно было ни тени волнения. Ее осанка была гордой, глаза сияли. Разве что взгляд казался несколько рассеянным. Выйдя из кареты, она непринужденно оперлась на руку маркиза, которую тот уверенно предложил ей, хотя внутренне весь трепетал, точно юноша. Он опасался совершить какую-нибудь оплошность.
— Какой чудесный сегодня день, — проговорила Арианна, когда они подошли к ковровой дорожке, ведущей в собор.
Марио улыбнулся ей, но промолчал. Арианна чувствовала себя неловко. Впервые в жизни она не находила нужных слов. Прежде такого с ней еще не случалось. Но ведь идти рядом с Марио — совсем не то же самое, что оставаться наедине с Серпьери. С Томмазо она могла говорить о чем угодно, делиться любыми мыслями, что приходили на ум, каждой мелочью, беззаботно шутить… А рядом с Марио ее охватывало какое-то невыразимое волнение. Она догадывалась, что его напряжение спадет, только когда она отдастся ему, когда упадет в его объятия, когда сольется с ним. И она хорошо знала, что сама обретет спокойствие, только если окажется в его объятиях и расплачется, совсем как Марко, когда возвращается домой после долгого путешествия. Мальчик всегда горячо обнимал мать и плакал от счастья, а потом засыпал глубоким спокойным сном. Ей тоже хотелось оказаться в объятиях Марио и уснуть, забыть все волнения прошлого и тревоги настоящего.
Но она не могла допустить этого. Наконец-то ей удалось стать свободной. Она поверила в себя, почувствовала, что во всем, даже в приобретении капитала, вполне может рассчитывать на свои силы. И это понравилось ей.
Арианна незаметно взглянула на Марио. Он шел уверенно, лицо сосредоточенное. На мгновение она почувствовала себя счастливой — исполнилась ее давняя мечта: она идет с гордо поднятой головой под руку с маркизом Марио Россоманни. Он случайно приблизился к ее лицу, и этого оказалось достаточно, чтобы она ощутила его дыхание.
Арианна смежила на мгновение веки — как она любила его дыхание!..
Но нет, она не должна проявлять слабость, это было бы глупо.
Они подошли к пышно украшенному собору. Арианна вспомнила, что Наполеон еще в 1802 году заинтересовался знаменитым храмом. Впрочем, «заинтересовался» — это мягко сказано! Бонапарт буквально опустошил собор. Не оставил ни одного произведения искусства, никаких сокровищ. В Париж потянулось множество повозок, груженных картинами, скульптурами и драгоценностями.