Скальп врага
Шрифт:
Видно было, что не собирается он воевать. И, поскольку его поведение явно подразумевало следующие действия, старший сказал:
— Завалят вашего папу.
— Да и болт с ним, — безразлично ответил Витек.
— С нами пойдешь?
Витек посмотрел на него, отрицательно покачал головой.
— Смотри. Как знаешь, брат.
Витек ткнул пальцем в стоящий на полочке телефон:
— Бокс позвонить должен. Если никто не ответит, он встревожится, шмалять начнет. Завтра приду.
— Ладно, — согласился старший. — Удачи, братан.
—
Старший прошел в соседнюю комнату. Дверь была открыта, на пороге стоял один из его ребят. Второй караулил около двери.
Комнатка была почти пустая. Стояла лишь старая панцирная кровать с полосатым матрасом и стул.
На кровати сидели женщина и девочка лет тринадцати.
— Светлана Михайловна? — спросил старший. — А это, наверное, Настя? Пойдемте.
В тоне его не было слышно нагловатой небрежности, с которой разговаривал Боксер, в то же время он казался слишком сочувственным для сотрудников органов.
— Вы кто? — спросила Света.
— Меня зовут Семен. Нас Манила прислал за вами. Сказал отвезти в «Царь-град». Это сейчас самое безопасное место.
— А где Дима? — спросила Настя напряженно.
— А Дима будет очень занят примерно до часа ночи. Как освободится, сразу за вами заедет. — И, переведя взгляд на Свету, добавил: — Не бойтесь, Светлана Михайловна, мы — друзья.
Старший не сказал, что друзья они лишь потому, что слова Димы об убийстве его отца и непричастности к смерти Левы-Кона и остальной братвы благополучно подтвердились. Иначе были бы врагами. Но в любом случае Свету и Настю трогать не стали бы. Отпустили бы на все четыре стороны без объяснения причин. Манила закон знал.
Ровно без пятнадцати двенадцать Димин «БМВ» появился у «Царь-града». Он не стал въезжать на стоянку, встал под указателем поворота.
Дима слегка маялся. Он не слишком надеялся на честность Боксера по отношению к заложницам, верил Маниле, однако всесильных людей нет. Манила мог сделать все возможное, но не суметь освободить их. Или освободить обеих. Или… В общем, зачем гадать? Дима позвонил бы Маниле, но это было бы некорректно. Если человек говорит «я позвоню» и долго не звонит, это не означает, что он забыл или у него что-то не получилось. Это означает, что пока ему нечего сказать. И не стоит его дергать.
Одним словом, иного выхода, кроме как претворять свой план в жизнь, у Димы не было.
Лемехов, Панкратов и Катя уехали заблаговременно, чтобы скрыться в посадках, неподалеку от места «стрелки».
Дима ответил Кате честно на все вопросы, рассказал, как обстоят дела. Единственный вопрос, на который он был вынужден солгать: «С Настеной все в порядке?»
Он ответил «да», и теперь на душе у него было муторно. Если бы с Настеной что-нибудь случилось, она бы ему этого не простила.
В зеркальце Дима увидел, как к «Царь-граду» подплыл широкий темно-вишневый «Шевроле». С заднего сиденья выбрался тучный человек в штатском. В руке он держал пухлый
— Саша, подожди здесь, — сказал он водителю.
Петрусенко. Дима с интересом разглядывал майора.
Петрусенко подошел к «БМВ». Дима опустил стекло.
— Это вы мне звонили? — спросил майор.
Голос у него был очень приметный. Хрипловатый, чуть одышливый. Такой один раз услышишь — не спутаешь.
— Нет, не я, — ответил Дима. — Но мне поручено отвезти вас к человеку, который звонил. Деньги и документы при вас?
— Разумеется, — Петрусенко держался спокойно.
— Вы позволите? Я должен убедиться…
Не говоря ни слова, майор бросил Диме на колени конверт. Тот аккуратно, двумя пальцами, открыл клапан и увидел несколько тугих пачек, перетянутых резинкой, и три красные корочки.
— Садитесь, — предложил Дима, бросая пакет на заднее сиденье.
Петрусенко открыл дверцу, отдуваясь, забрался в салон, молча уставился в окно.
Дима нажал на газ. «БМВ» отвалил от тротуара, набирая скорость, покатил по шоссе. Петрусенко несколько минут молчал, затем не выдержал:
— Куда это мы едем?
— Потерпите, — ответил Дима. — Скоро узнаете.
Он постоянно смотрел в зеркальце заднего вида, но хвоста не было. Либо Петрусенко решил играть честно, во что Диме слабо верилось, либо его боевики были отличными профи.
Цементный завод располагался километрах в десяти от города, в стороне от трассы. Подъездная дорога была не то чтобы плохая, ее вообще не было. Разбитая колея, глинистая грязь, размокавшая во время дождей, засыхавшая в жару до твердости бетона и промерзавшая зимой на метр. Несмотря на хорошие рессоры, «БМВ» потряхивало.
Автоплощадка вынырнула из-за деревьев внезапно. Пейзаж был урбанистический — вдалеке маячили склады, какие-то строения, транспортеры, и все это стояло неподвижно, мрачно, как скелет умершего давным-давно исполинского существа. Чуть ближе — ворота, которые по какой-то непонятной причине не унесли и не сдали в металлолом. Забор сдали весь, а их оставили. Деревянные опоры фонарных столбов, на которых давно уже не было кабеля. Срезали кабель — деньги как-никак. Сбоку два гаража-ангара, с оторванными кое-где листами, проеденные во многих местах ржавчиной. И, собственно, сама площадка. Ворота ангаров были подняты — Боксер подстраховался, памятуя о Диминой хитрости двухгодичной давности.
Посреди площадки стояли две машины, освещая фарами крошащиеся бетонные плиты. Бойцы, человек десять, стояли возле машин, Боксер — чуть впереди. В свете фар он выглядел черным силуэтом и напоминал творение доктора Франкенштейна. Задумка его была незатейлива — свет должен был слепить Диму, в то время как Боксер стоял спиной к машинам.
Дима развернул «БМВ» у самого края площадки, так, чтобы фары его машины, в свою очередь, освещали Боксера. Лампы и отражатели у «БМВ» были неплохие. Боксер прикрыл глаза ладонью. Дима не стал глушить двигатель, затянул ручник, сказав Петрусенко: