Скальп врага
Шрифт:
— Тот, что впереди, это он.
Майор повозил рукой по дверце, отыскивая ручку. Боксер все смотрел на «БМВ». Петрусенко, отдуваясь, выбрался из машины и, держа в руке пакет, пошел к стоящему в круге света Боксеру.
Дима тоже выбрался из салона, но к центру площадки не пошел. Остался стоять у машины.
Боксер с беспокойством оглядел приближающегося Петрусенко, посмотрел, прищурясь, на Диму. Майор подошел, протянул пакет.
— Деньги, — сказал он. — Сто тысяч, как договаривались.
Боксер
— Боксер, выпускай женщин, — сказал Дима.
— А я разве обещал их отпустить? — делано удивился Боксер. — Ты что-то путаешь.
— Какие женщины? — непонимающе спросил Петрусенко. — Где моя запись?
В этот момент в руке у Димы запищал телефон. Тот поднес трубку к уху.
— Дима? Это Манила. Их привезли.
— Хорошо, спасибо.
Дима сунул трубку в карман.
— Боксер, мы договорились. Получаешь деньги — выпускаешь женщин, — терпеливо повторил он. — Ты не сдержал слово. Обещал запись и тоже обманул. Кто же ты после этого? Я тебе скажу, ты — фуфлогон. Папы слово не нарушают. А ты нарушил. Дважды!
— Какая еще, на хрен, запись? — Боксер нахмурился.
— Мы договаривались, деньги в обмен на запись… — повысил голос Петрусенко.
— Заткнись, — Боксер толкнул майора в широкую грудь. — Передал лавэ? Катись. Ты свою работу сделал.
Даже с нескольких метров Дима увидел, как у Петрусенко потемнело от гнева лицо.
— Ты с кем разговариваешь, г…юк, шпана дешевая? — процедил он.
— С козлом дырявым я разговариваю, — рыкнул Боксер, поднимая пушку.
Петрусенко был ментом и более-менее феню знал. Во всяком случае, в блатных оскорблениях он разбирался хорошо.
— Что ты сказал, сынок? — в голосе его послышалось зловещее спокойствие.
— Что слышал, — Боксер прижал «ствол» к широкому лбу майора.
— Так, вы тут разбирайтесь, а я поехал, — Дима полез в салон «БМВ».
— А ну, стоять! — заорал Боксер. — Стоять, я сказал!!! — и выстрелил в сторону «БМВ».
Неудачно выстрелил. Пуля прошила заднее стекло, и оно осыпалось в салон. В ту же секунду в руках Петрусенко оказался пистолет. Он быстро, без малейшего колебания, приставил его к животу Боксера и нажал курок. Звук выстрела был почти не слышен. Приглушенный хлопок. Боксер вздрогнул, отступил на шаг. На лице его отразилось удивление. Одна нога подогнулась, он упал на колено. Тряхнул головой, как на ринге, после нокдауна. Посмотрел на Петрусенко снизу-вверх. А тот, оскалясь, нажимал и нажимал курок. Боксер завалился на спину.
В этот момент очнулись и бойцы. Повыхватывали пушки.
— А ну, лежать!!! Мордами вниз, урюки!!!
Со стороны ангаров через площадку бежали темные фигуры. Дима не ошибся. Петрусенко приволок
Вряд ли Петрусенко взял бы на встречу тех, кто не имел отношения к его делам. Скорее всего, это была его «личная гвардия».
Пехотинцы Боксера открыли огонь. Они прятались за машинами, и в этом был плюс. А минус заключался в том, что люди Боксера были на свету, а нападавшие — в темноте и их фигуры терялись на фоне черных деревьев.
Дима пригнулся, толкнул дверь, вывалился наружу и откатился в сторону, доставая по ходу дела пистолет. Бетон кончился, началась трава. Он вскочил и, согнувшись пополам, отбежал к деревьям. Оглянулся.
Петрусенко лежал, раскинув руки. Могучий живот его колыхался — он все еще дышал.
Нападавших было человек шесть, но сейчас осталось четверо. Двое корчились у края площадки, остановленные пулями. Грохот выстрелов отражался от стен ангаров, поэтому казалось, что стреляют со всех сторон.
Двое бойцов запрыгнули в машину — «Мазду» — и попытались уехать. Иномарка рванула с места, а через секунду стекла ее словно взорвались. Пули изрешетили переднюю дверцу, крыло, сорвали зеркала. «Мазда» вильнула, сбросила скорость, поехала все медленнее, пока не ткнулась в заднее крыло Диминого «БМВ». Тут и остановилась.
Один из нападавших, видимо, нарвавшись на пулю, покатился по бетону. Он закрыл лицо руками и орал. Просто тянул один звук.
Несколько человек лежали чуть поодаль, за боксеровским «мерином». Еще один корчился у переднего колеса. Насколько мог видеть Дима, их осталось трое.
Темная фигура метнулась к краю площадки. Судя по рваным движениям, боец был ранен в ногу. Один из нападавших остановился на мгновение, прицелился и нажал на курок. Убегавший словно бы споткнулся, сбился с шага, побежал медленнее, петляя из стороны в сторону, но не потому, что боялся поймать пулю, а потому, что уже ее поймал. Стрелок еще раз нажал на курок. Раненый упал, перевернулся на спину, да так и остался лежать.
— Петрович! — орали, не жалея легких. — Вон он, вон, за тачкой!!!
— Комар!!! Комар, машину давай!
Один крик перекрывал другой, зато выстрелы становились все реже.
— Вижу!!! Вижу!!!
Бах! Бах! — случайная пуля прошла где-то совсем рядом, Дима услышал ее истеричный визг и присел на корточки. На всякий случай. Не хватало еще под конец так глупо погибнуть.
Он сидел и рассматривал черную траву у ног, пока все не смолкло. Только после этого Дима выпрямился. Двое из нападавших тащили Петрусенко. Неловко тащили, тяжело им было. Все-таки мужик здоровущий. Руки майора свисали до самой земли и скребли пальцами по бетону. За ними тянулась темная кровавая дорожка.