Скальпель для шейха
Шрифт:
Они боролись пару секунд. Затем девица вдруг дернулась и обмякла. Казалось, она вырубилась. На ее лице кожа приобрела фиолетовые оттенки, принялась зеленеть под светом желтых фонарей автострады.
– Лежите, - велела я, понимая, что на скуле завтра будет синяк.
Люди ведут себя агрессивно по разным причинам, но в данном случае все выглядело неправдоподобно киношным. Я помогла ее партнеру принять безопасное положение. Что же здесь не так?
Подошла к ним, посмотрела на Андрея и проверила пульс у девушки, сердцебиение.
– Вставай.
– Она мертва, - я спокойно наблюдала, как труп из фиолетового становится красным. – Надеюсь, бригада приедет вовремя. Нам вдвоем их не транспортировать. Замечательное окончание поездки, не находишь?
Андрей, убедившись, что я права, устало кивнул.
– Пойду привезу каталку, - сообщил он, направившись к водителю скорой.
Я же подошла к лежащему мужчине, проверяя его состояние еще раз. Араб выглядел так, как будто временно стабилизировался, и это само по себе было неплохо.
– Как ваше имя?
– поинтересовалась я на английском, ведь девушка кричала именно на нем.
Улыбнувшись, мужчина протянул ослабевшую руку, прикоснулся ко мне.
– Шейх Файт Ахмет Мактум.
5
На следующее утро мы собирались на работу второпях. Планёрка была на десять.
— Хочешь, чтобы Курумканский относился сносно, не опаздывай, — ворчала я, распихивая Андрея в бока.
— Главное, чтобы ты надеть ничего не забыла, малая, — отшучивался он, зная, как я ненавижу опаздывать.
В ординаторской Курумканский щурился, только что руки не тёр.
— Семья превыше всего, Вера Доржовна? Семейные обязанности никто не отменял.
По помещению прокатились смешки, пока мы усаживались на пустующие места. Полина покраснела.
Я же попыталась сосредоточиться, неосознанно растирая кровоподтёк от нанесённых вчерашних ударов. Моя тонкая кожа хранила любые следы, даже от негрубого воздействия. Челюсть побаливала, но синяк благодаря мази пожелтел.
Умел Курумканский подколоть.
— Что ж, продолжим. Наш вчерашний клиент. Требуется пересадка. Что там по анализам?
— Пока не подойдёт очередь в листе ожидания, хроническая почечная недостаточность и гемодиализ.
— Что ж, реципиент у нас фигура большая, — произнёс он задумчиво. — И меня не захотел. Страшно подумать, все подписали бумаги о неразглашении?
Раздались смешки, но народ закивал.
— Оно и не мудрено. Я его тоже не хочу. Как говорится, мужская особь о мужскую, сколько ни трись, толку не будет. Кто сможет доказать обратное, приходите вечером после пяти на сеновал. Обсудим премию ЮНЕСКО.
Трудно представить Батыра Хазановича, ростом в два метра, с типичными чертами бурята, по совместительству являющегося шаманом в Ольхонском районе, занимающимся чем-то непристойным.
— Кто был на вчерашнем фестивале, не рассказывайте мне. Ни-че-го. Боюсь, бубен не выдержит. Игорь Петрович, что по девушке?
Патологоанатом скривился.
— Умерла.
— Да вы что? Ай-яй-яй. Хотелось бы узнать, от чьих страстных объятий девица скончалась? В жизни не доверю в руки такому своих дочерей!
Он выразительно посмотрел на Андрея, а затем ехидно улыбнулся Полине. Те не смотрели друг на друга демонстративно.
— Ничьих. Судмедэксперт написал в отчёте, при торможении пострадавшая напряглась, выкручивая руль, из-за чего перекрутила позвоночник. В момент удара получила травму. Она жила, пока кровь поступала из разорванных артерий. Кровоизлияние — вопрос времени. Её спутнику повезло больше.
— Вот что и требовалось доказать, везение — вещь относительная, — продолжил улыбаться Батыр Хазанович. — А между прочим, девушка завещание составила и донор нашего реципиента.
— Как донор?
Я не смогла сдержать вопрос от удивления. Обычно если реципиент не числится в листе ожидания на операцию, не планировал трансплантаций (тем более пересадки почек), чтобы сделать пересадку, нужно попасть в лист ожидания и пожить в Москве, пока найдут подходящего донора. Нужна федеральная квота. Ещё надо иметь определённый возраст, сопутствующие заболевания и недлительный диализный стаж. Ну, это у нас дом. А это же шейх!
– А что, Вера Доржевна, серьёзная ныне молодёжь? Да? Находит человека, которому подходит донорски по органам, пишет завещание, тусит с ним, а потом умирает в автокатастрофе. И дарит почки. Не прелесть? А? Если б я был султан…
– Да, кто же в таком возрасте пишет?
– Хороший вопрос, но нас не касается. Наша задача — решить, кто будет оперировать.
Он сощурился, каверзно оглядел собравшихся и хмыкнул.
– Раз-два-три-четыре-пять.
Пока он выдерживал театральную паузу, мне передали папку. Беглым взглядом осмотрела данные по пациенту.
– Как насчёт тебя?
Я аж поперхнулась.
Я!? Да, за что? С вытянувшимся лицом посмотрела на старого шамана.
– У меня недостаточно опыта, Батыр Хазанович. Нужно ещё лет пять практики. Пожалейте, — с волнением, уговаривающе, посмотрела на коллег.
Те старательно отводили взгляд, пряча сожаление, и только Полина смотрела с ненавистью. И я не поняла, а почему? Ей-то что за дело? Ведь если верить словам Андрея, у неё кто-то есть и между ними всё кончено.
– Так отказывайся. Чего ждёшь? Увольняйся.
«Батыр Хазанович! Он же старый. Организм не переживёт». Это мне хотелось прокричать. Но я только смотрела на хитрого бурята, не чувствуя на щеках влагу. Все же видели органы на снимках. Дипломатия, не дипломатия, нам-то что… Приказ из Москвы, и я крайняя.