Скандал и грех
Шрифт:
– Превосходная бумага, – успокаивающим голосом пробормотал он, листая страницы. – Полагаю, она с бумажной фабрики вашего отца?
Абигайль не смела посмотреть на Кэри, она знала, что встретит насмешливый взгляд его серых глаз. Он не сделал ни единого замечания и повернулся к миссис Спурджен:
– Вы не против, если я перенесу несколько предметов из Дауэр-Хауса сюда, в банкетный зал? Вы не планируете больших приемов, миссис Спурджен?
– Конечно, вы можете хранить ваши предметы, где вам угодно, – промурлыкала она.
– Что за предметы? – не удержалась
– Я надеялся, что вы заинтересуетесь, кузина. Честно говоря, мне требуется ваша помощь. В том доме полно вещей, боюсь, главным образом рухлядь. И конечно, сам дом нужно снести.
– Вы имеете в виду – перестроить? – испуганно спросила Абигайль.
Кэри покачал головой.
– Это вдовий дом. Зачем он мне? Полагаю, мои дети не выгонят свою маму за дверь, когда я умру. Если быть откровенным, этот дом – сплошные неприятности. Арендовать его никто не хочет, продать его невозможно. Он стоит посреди моего поместья, собирая пыль, а не деньги. Я даже рад, что на него упало дерево. Я только надеюсь, что смогу найти в хламе пару вещей, годных для продажи. В этом вы мне и поможете, кузина. Вы понимаете толк в старых вещах.
Абигайль молча смотрела на Кэри, желая сказать «нет» и зная, что не сделает этого. Для нее было громадным удовольствием разбирать старые вещи в надежде отыскать настоящее сокровище.
– Вы поможете мне, правда?
Она закусила нижнюю губу.
– Если вы действительно не собираетесь его перестраивать, думаю, да. Вы можете продать его по частям, выручив около восьмисот фунтов. В зависимости от количества спасенного имущества.
– Но вы даже не видели этот хлам, – озадаченно произнес Кэри. – Вы что, ясновидящая? Большая часть его просто рухлядь.
– Нет, я имею в виду сам дом, – объяснила Абигайль. – Двери, камины и так далее. Камень, панели, черепица, кирпичи.
– Вы полагаете, что я буду продавать кирпичи? Можно спросить кому?
– Строителям, разумеется. Вы не знаете, что на рынке стройматериалов в Лондоне настоящий бум? Продавцы кирпича и резчики по камню не успевают выполнять заказы. Когда мы строили наш дом в Кенсингтоне, то почти весь камень доставляли из Ирландии, со сносимых там домов. Это было намного дешевле, чем резать камень здесь, не говоря уже о том, что быстрее. Я могу связать вас с нашим строителем, если хотите.
– Вы серьезно? Кто-то может купить мою старую черепицу и мои кирпичи?
– И ваши окна, если они не пострадали от упавшего дерева. Я же вам говорю, в Лондоне не успевают строить. За последние десять лет население удвоилось.
– Хотел бы я иметь дом, который можно снести, – возбужденно прошептал Гектор.
– Не смей думать о сносе Гуснек-Холла! – закричала Рода.
– Мошенник Осборн! – возмутился Кэри. – Держу пари, он все знал. Неудивительно, что он предложил мне снести дом за гроши, а продать по кускам намного дороже. Леди, прошу меня извинить, – сказал он, поднимаясь. – У меня срочные дела. – Он пошел к выходу, но потом вернулся к Абигайль. – Вы настоящее золото. – И нежно поцеловал ее в лоб.
Гектор со стоном закатил глаза.
Абигайль
На следующее утро из вдовьего дома начали приносить сохранившееся имущество, Абигайль сразу же обратила внимание на пару фамильных кувшинов с эмблемой розы. К сожалению, один был испорчен, но это не помешало Абигайль отказаться от рисования после завтрака, и она стала руководить доставкой. Тут были сидячие ванны и картины, садовый инвентарь и зеркала, стулья и занавеси, все перемешано в интригующем беспорядке.
Абигайль работала спокойно и эффективно весь день, раскладывая небольшие предметы на огромном дубовом столе XVI века и составляя аккуратный перечень. Кэри появился только лишь к вечеру, и Абигайль с возмущением показала ему ящик с разбитой кухонной посудой, которую паковали без нужного количества соломы.
– Взгляните! Половину разбили, – жаловалась она. – Будь вещи хорошо упакованы, их можно было бы продать.
Ее слова не произвели на Кэри особого впечатления.
– Они не могут стоить дорого, – сказал он, перебирая осколки. – Это всего лишь глиняная посуда.
– Этот кувшин вы могли бы продать за десять фунтов, – гневно ответила Абигайль. – Если б не отбитая ручка. И так все остальное.
– Что, эту безобразную вещь? Да кто же ее купит?
– Есть люди, коллекционирующие английские гончарные изделия раннего периода. В хорошем состоянии этот кувшин мог стать драгоценным, потому что у большинства сохранившихся, как правило, отбиты ручки.
– А мебель? Она чего-нибудь стоит?
– Эпоха Реставрации сейчас не в моде, – с сомнением ответила Абигайль.
– Значит, не стоит ничего. Так я и думал.
– Нет, стоит. Просто вы не сумеете продать ее в Лондоне, но можете попробовать на местном аукционе. Людям нужны столы и стулья, невзирая на моду. И все-таки я бы посоветовала сохранить ее. Когда-нибудь она снова войдет в моду и будет стоить прилично.
– Дело в том, что деньги нужны мне прямо сейчас, – неловко ответил Кэри. – Требуется новая изгородь, я обещал арендаторам поставить лестницы в их коттеджах. Осталась еще куча дел, а я даже не заплатил за перестройку конюшен. Что скажут люди, если после этого я не сделаю лестницы в коттеджах? Арендаторы скажут, что с лошадьми я обращаюсь лучше, чем с ними.
– Вы получите восемьсот фунтов за Дауэр-Хаус, – напомнила Абигайль. – Возможно, и тысячу фунтов.
– Осборн согласен заплатить мне пятьсот, он собирается все увезти и продать.
– Мистер Уэйборн! Это стоит намного больше.
– Я думаю, что сделал правильно, – спорил Кэри. – Деньги нужны мне как можно скорее, я не могу заниматься продажей кирпича и черепицы. В конце концов, я джентльмен. Кроме того, мы с Осборном уже договорились. Я не могу его обманывать.
– Хотя он собирается обмануть вас, – заметила Абигайль. – Он собирается заставить вас оплатить перевозку сохраненного имущества и продать его со значительной прибылью.