Скандальная графиня
Шрифт:
– Я приехал единственно ради того, чтобы увидеть тебя. Ведь я люблю Эрне так же нежно, как и ты, сестренка!
– На то мы и родня с тобой! Ну, входи побыстрее. Мне удается кое-как обогреть эту вот крошечную гостиную, а еще мою спальню, поэтому я редко выхожу из своих покоев. Мама и папа не приехали на Рождество – они вернутся не ранее двадцать третьего числа. К тому времени мне придется протопить еще и столовую.
– И они станут поддерживать там тепло, в какую бы кругленькую сумму это им ни встало! – Перри
Джорджия сбросила свой теплый плащ на ближайший диванчик и снова заключила брата в объятия. Перри был всего на каких-нибудь пару дюймов выше сестры, к тому же очень строен и худощав. Отчасти поэтому многие недооценивали его силу, хотя он был прекрасно физически развит и со шпагой управлялся отменно. Многие полагали также, что его щегольские замашки свидетельствуют о внутренней пустоте, однако они просто плохо знали Перегрина Перримана.
– Что тебе предложить перекусить с дороги? Что-нибудь из горячего? Или чаю? А может, эль? Или вина?
– Сначала чаю, а потом любой еды, да побольше! Суп согрел бы мои промерзшие косточки…
– Чаю и супа для моего брата, и как можно быстрее, Джейн… ну и всего остального… словом, вкусный обед! – приказала Джорджия служанке. – И позаботься, чтобы в его комнате было так же тепло, как и в моей!
Перри, умилившись, запечатлел горячий поцелуй на щеке служанки:
– Хороша, как всегда, и еще более, чем всегда, расторопна!
Тридцатипятилетняя Джейн вспыхнула, словно юная дева:
– Да полно вам, сэр! Ежели хотите поскорее подкрепиться, то лучше вам меня не задерживать.
– Я мог бы тебе и подсобить, – весело объявил Перри, однако позволил служанке уйти.
– Ну зачем ты ее дразнишь? – надула губы Джорджия.
– Но ей ведь это по нраву, – ответил он, и, разумеется, сказал сущую правду.
Джорджия присела на диванчик, не в силах наглядеться на брата:
– Полно, какая женщина перед тобой устоит?
– Будь уверена, все женщины в полнейшей безопасности: я не намереваюсь жениться, а заигрываю лишь с теми, кому это совершенно безразлично.
– То есть с замужними?
– Частенько. Что вполне устраивает и дам, и их мужей – особенно если те погуливают на стороне. Да ты становишься пуританкой, любовь моя?
– Господи, с чего ты взял? Но, видимо, таково тлетворное влияние Эрне.
– Не думаю, что это навсегда.
Джорджия тотчас стала серьезнее:
– Тебе ведь известно, что я была добродетельной женой, правда ведь, Перри? Ну да, я флиртовала, однако…
Перри жестом остановил сестру:
– Разумеется, известно, любовь моя. Но у меня для тебя неважные новости.
Он тоже стал серьезным, и Джорджия поплотнее запахнула шаль. Ей следовало бы сразу догадаться, что лишь суровая необходимость могла вынудить брата уехать из
– Что же это?
– Скандал вокруг твоего имени вновь разгорается.
– Спустя полгода? Как?.. Отчего?..
– Причиной всему твоя покойная свекровь…
– Но она же мертва и погребена! – Джорджия уставилась на брата непонимающим взором.
– Однако успела напоследок отравить и твою жизнь. Она умирала почти неделю, успела продумать церемонию собственных похорон, но также принимала и визитеров. И всем говорила одно: она умирает оттого, что сердце ее разбито. А причиной тому – проклятая бесплодная шлюха, на которой угораздило жениться ее покойного сына.
– Ну, в этом ничего нового нет, – скривилась Джорджия.
– Ошибаешься. – В тоне Перри явственно прозвучало предупреждение. – Она утверждала, что недавно получила сразившее ее наповал известие из достоверных источников: будто бы Чарнли Ванс писал своему секунданту Джеллико, жалуясь, что ты обманом вынудила его заколоть мужа, взамен обещая свою любовь и бегство с ним за пределы страны…
– Что-о-о? – Джорджия вскочила с дивана. – Да кто этому поверит? Я и прежде редко встречалась с Вансом… Да я скорее перережу себе горло, чем убегу с таким, как он!
Перри тоже встал:
– Знаю, однако этой лжи из уст умирающей женщины оказалось достаточно, чтобы…
– За что? – Джорджия заломила руки. – За что? Она и из могилы терзает меня, губит… О, Перри, что мне делать?
– На данный момент – ничего, любовь моя. – Перри взял ее руки в свои. – Разумеется, мы разыскиваем упомянутое письмо, чтобы объявить его фальшивкой.
– А что, если этого письма вовсе не существовало? Как жестоко! Я невиновна! Я ничего дурного не сделала! Ничего!
– Знаю, сестрица! – Перри заключил ее в объятия. – Все, кто тебя знает, уверены: ты никогда не стала бы изменять мужу с кем-то вроде Ванса…
– А с другими? – Джорджия отстранилась от брата. – Думаешь, кто-то всерьез полагает, что я изменяла Дикону?
– Только не те, кто близко с тобой знаком! Однако ты не слишком усердствовала, прикидываясь скромницей…
– И потому заслужила, чтоб меня назвали шлюхой?
– Ты ведь флиртовала? Спорила на поцелуи? Назначала тайные свидания в парке во время балов?
– Но ведь все это я делала единственно ради забавы! Разве развлекаться запрещено? И Дикон ничего не имел против. Не думала я, что ты станешь упрекать меня за это, Перри.
– Я вовсе тебя не упрекаю. Я просто растолковываю, сколь щекотливо твое положение. А оно сложное, Джорджи, и тебе надлежит быть крайне осторожной, чтобы выстоять.
– Но я ведь здесь, правда? Я прозябаю тут, в Эрне, в глубочайшем трауре. Я продлила свой траур на месяц из-за кончины свекрови, а в ответ получила от нее порцию яда! Что еще должна я сделать?