Скандальная графиня
Шрифт:
– Оставаться тут подольше, – откровенно ответил Перри. – С глаз долой – из сердца вон. Твоя свекровь мертва и более ничего дурного про тебя не скажет. И история с письмом, наверняка выдуманным, со временем изгладится из людской памяти. А уже весной ты сможешь спокойно появляться в обществе.
– Неужто к весне в высшем свете обо всем этом позабудут? – ядовито спросила Джорджия.
– Нет, конечно, однако твоя история уже не будет передаваться из уст в уста на каждом балу, а к тому времени и другие скандалы, касающиеся иных персон,
– Но как же это… как это может быть? – Джорджия смотрела на брата во все глаза.
– Смерть матери Дикона стяжала тебе этот громкий титул.
– И это в двадцать лет? О дьявольщина! Как все это несправедливо!
– Тьфу-тьфу, не поминай нечистого!
– Но причина-то уважительная!
– Помни: ситуация эта тебе на руку.
– Что ж, тогда постараюсь возблагодарить Бога. Я должна вскоре выйти замуж, и словечко «вдовствующая» будет забыто.
– Как только ты вновь появишься в свете, поклонники станут роиться вокруг тебя, словно трутни вокруг пчелиной матки, когда она вылетает из улья.
– Разве они все не умирают, эти самые трутни? – подняла глаза на брата Джорджия.
– Да, в этом моем сравнении есть слабое местечко. Во всем же остальном оно великолепно! – Перри ободряюще улыбнулся сестре. – И если ты будешь действовать с присущей тебе смекалкой, то все сложится блестяще.
Перри был докой по части нравов высшего света, и ей оставалось довериться ему.
– Жаль, я не знаю, где сейчас Чарнли Ванс! – вздохнула она. – Я бы загоняла иголки ему под ногти до тех пор, пока он во всеуслышание не сказал бы правду.
– А я стоял бы подле тебя с раскаленными щипцами наготове… Досадно, что он сбежал за границу еще до того, как разгорелся скандал, и с тех пор о нем ничего не слышно.
Джорджия посмотрела в окно, за которым простиралась заснеженная равнина, лишь кое-где виднелись облетевшие деревья, черные на белом снегу.
– Словно чья-то злая воля тщится уничтожить меня. Но за что? Клянусь, я не сделала ничего, за что следовало бы так наказывать!
– Разумеется, не сделала! У тебя поистине доброе сердце. Ты просто жертва злого рока, вот и все… да еще и свекровь твоя покойная усугубила дело.
– Ну и мое поведение… – Джорджия храбро взглянула брату в глаза.
– Ты честна до безрассудства, милая! Однако истинная графиня, аристократка до мозга костей, никогда не даст плодородной почвы гадким сплетням. А вот и мой обед!
В комнату вошла Джейн, а за ней следовал лакей с подносом, на котором стояла тарелка супа, лежал нарезанный хлеб и красовался чайник с горячим чаем.
– Обед подадут через пару минут, миледи! – сообщила Джейн.
Джорджия велела лакею поставить поднос на маленький столик, за которым обычно обедала сама, и присела на стул. Перри занял место за столом и с аппетитом принялся
– Спасибо, что навестил меня, Перри. Ты мог бы просто написать мне обо всем.
– Мне показалось, лучше тебе услышать все напрямую от меня.
– Я оценила твою жертву.
Она налила им обоим по чашке чая и взяла с тарелки кусочек хлеба.
– И чем ты намерена тут заниматься? – спросил Перри. – Тебе же всегда не по себе делается от безделья.
– Когда позволяет погода, я вожусь в саду, чем несказанно раздражаю садовников… но в последнее время я по большей части досаждаю старику Браннхоулму.
– Браннхоулму?
– Он архивариус. Ты его, должно быть, помнишь. Он живет здесь с незапамятных времен.
– Ах да! Но его почти никогда не видно. А что такого ты делаешь, что расстраивает старика?
– В сущности, не очень уж он и расстраивается, – ответила Джорджия. – На самом деле, надеюсь, я немного оживляю его унылое существование среди пыльных книжек и рукописей. Я пишу хронику приключений нашей прабабушки во времена гражданской войны.
– Пишешь о прекрасной леди Эрнескрофт, которой удалось убедить офицеров-пуритан оставить поместье Эрне?
Джорджия отхлебнула чаю и улыбнулась брату:
– О прекрасной леди Эрнескрофт, которой пришлось переспать с изрядным количеством офицеров-пуритан, дабы убедить их покинуть Эрне.
– Ты шутишь?
– Однако это явствует из ее личных писем и журнальных статей.
– Вот же, черт побери!
– Возможно, я даже опубликую свое исследование… – Глядя на выражение лица Перри, Джорджия расхохоталась: – Не бойся, не стану. Я похороню его в семейном архиве в надежде, что кто-нибудь отыщет его лет эдак сто спустя.
– Увы, светское общество, утратив леди Мей, обратилось в обитель уныния… Прошу, позволь мне прочесть твой опус!
Джорджия отставила чашку:
– Только в том случае, если ты пообещаешь остаться со мной в этом захолустье на Рождество.
– Что-о? Это ужасно!
– Однако такова моя цена…
– Да ты та еще пройдоха! Что ж, твоя взяла. Остается надеяться, что приключения второй графини Эрнескрофт того стоят.
– Полагаю, ты оценишь их по достоинству, когда прочтешь. Однако обед ждет и выглядит весьма соблазнительно. – Джорджия улыбнулась лакею: – Поблагодари повара от моего имени!
Когда лакей удалился, она принялась с умилением наблюдать, как Перри атакует бифштекс с жареной картошкой. Ей всегда нравилось смотреть, как ест Дикон. Мужчины всегда едят с отменным аппетитом, и она старалась, чтобы еда была им по вкусу.
– Отчего ты так грустна? – спросил Перри, уловив ее настроение.
– Просто я надеялась провести Рождество с Торримондами, – уклончиво ответила Джорджия.
– Но ты ведь вполне можешь…
– Нет. Не хочу стать поводом для скандала у них в доме, да еще и в праздник. А здесь на Рождество никогда не бывает весело, правда? И прежде не бывало.