Скандальная слава
Шрифт:
Брекинридж кашлянул.
– Прекрасный вечер, – сказал он, продолжая смотреть в темноту, и снова кашлянул.
– Да, – согласилась Эвелин. «Господи, – подумала она, – рядом с ним можно просто задохнуться и умереть от скуки!»
Когда затянувшееся молчание стало уже совершенно невыносимым, Эвелин обернулась и вдруг увидела Мартина, который тоже вышел на веранду и остановился у двери. Их глаза встретились.
Эвелин тут же отвернулась и улыбнулась смотрящему на нее черному
– Кажется, становится прохладно, – наконец стряхнув с себя оцепенение, сказал Брекинридж. – Нам лучше вернуться в зал.
– Если не возражаете, я постою здесь еще немного, граф. Здесь так хорошо.
Брекинридж замялся. Он явно не знал, что ему делать. Потом он поклонился и сказал:
– Разумеется, вы можете оставаться здесь столько, сколько вам хочется. Но должен предупредить вас, миссис Уитон, в отель вас отвезу я. Мои дядя и тетя уже уехали, но взяли с меня слово, что я позабочусь о вас, когда закончится вечер.
Эвелин посмотрела в темноту. Леди Рэдли не сказала ей, что они с мужем уезжают. Как они могли так поступить? Впрочем, тут нет ничего удивительного. Скорее всего лорд Рэдли намеренно решил оставить их, решив, что это поможет укрепить их связь.
– Благодарю, – тихо проговорила она. – Это очень любезно с вашей стороны.
Лорд Брекинридж поклонился. Вскоре он уже был в зале. Оставшись одна, Эвелин с облегчением вздохнула и снова принялась рассматривать темный сад. За ее спиной послышались шаги.
– Вероятно, вы так же, как и я, пытаетесь понять, куда же сегодня делись все звезды, – послышался бархатный мужской голос.
По телу Эвелин пробежала дрожь.
– Они просто спрятались. Ненадолго, – не оборачиваясь, ответила она.
Мартин встал рядом с ней.
– Луна тоже пытается спрятаться. Смотрите! Нет, не вышло. Тучка маловата.
Эвелин рассмеялась:
– Это кучевые облака. – Она посмотрела на Мартина и с удивлением обнаружила, что ее собеседник явно пребывал не в духе. – Что-то случилось?
– Я должен извиниться, Эвелин, – почти прошептал он. – Я неважно себя чувствую, и у меня сегодня нет сил поддерживать светский разговор.
Но Эвелин своими глазами видела, как Мартин флиртовал со всеми женщинами подряд! Он пропустил только одну ее. И теперь он говорит, что не может поддерживать светский разговор?
– Я этого не заметила, – ответила она. – Все женщины у ваших ног.
– А что в этом хорошего? Я никого из них не знаю, да и ни одна из этих женщин не сравнится с вами.
Этот комплимент, сделанный так
Когда она заговорила, в ее голосе не было ни гнева, ни раздражения.
– Если вы такого высокого мнения обо мне, то почему вы избегаете меня? Вы боитесь? Боитесь, что я быстро превращусь в обузу и вам будет трудно избавиться от меня? Напрасно вы так волнуетесь…
Мартин нахмурился. Казалось, только что сказанные слова обидели его.
– Я смотрю все на это по-другому.
– Да?
– Да.
Эвелин быстро облизнула губы.
– И тем не менее все выглядит именно так, как я и сказала.
Неожиданно послышался звон бьющегося стекла. Эвелин и Мартин посмотрели в зал. Кто-то разбил бокал и вскрикнул. Послышались возбужденные голоса. Шум, словно круги на воде, стал расходиться по залу. Но через пару минут все опять успокоилось, и гости продолжили беседу.
Эвелин перевела взгляд на Мартина.
– Да, я старательно избегал вас, – сказал он. – Осмелюсь заметить, я уже считаю себя специалистом по этой части…
Эвелин шумно вздохнула.
– Я не совсем понимаю вас.
– Вы не такая, как остальные женщины, и вчера я рассказал вам кое-что личное, то, о чем я никогда не рассказываю другим.
– Вы говорите о том, что произошло в Америке?
Он кивнул.
Эвелин пыталась понять, что именно хотел всем этим сказать Мартин.
– Возможно, вы подошли к тому этапу в вашей жизни, когда нужно поговорить о случившейся трагедии, – осторожно заметила она. – Так в чем же дело? Я слушаю вас.
– Нет, – сказал он, – дело не в этом. Я избегаю вас вовсе не потому, что рассказал вам о моем несчастье. А в том, что вы пробудили во мне такие чувства, которые до этого я не испытывал ни к одной женщине. Меня пугает это…
Сердце Эвелин гулко ухнуло.
– Почему, Мартин? Впрочем, скажу вам честно, что и мне стало страшно. Это потому, что вчера нам было хорошо. Очень хорошо.
Эвелин захотелось обнять его, снова испытать то вибрирующее возбуждение, как и вчера, на берегу. Ей необходимо было понять, что скрывается за этим возбуждением, за этим трепетом сердца. Ведь она так мало знала о любви, и Мартин был единственным мужчиной, по ее мнению, который помог бы ей разобраться в ее чувствах, в ее желаниях.
Щеки Эвелин пылали, она жаждала прикосновений и ласк Мартина. И это не могло укрыться от его внимательных глаз.
– Мне хотелось бы знать, – сказал он, – если, конечно, вы могли бы…