Скандальные признания
Шрифт:
— Ты здесь, — вырвалось у Деборы. У нее так захватило дух при виде Эллиота, что, кроме этих глупых слов, она не смогла ничего выговорить.
Эллиот поднялся в фаэтон и сел рядом.
— Ты здесь, — повторил он за ней те же глупые слова, точно так же лишившись дара речи.
Экипаж тряско покатил по булыжной мостовой.
— Ты принес?..
Эллиот вытащил из кармана коробку с отмычками и ломик. И павлинье перо.
Первые эмоции уже немного схлынули. Дебора затеребила большую медную пуговицу на пальто.
Эллиот взял ее за руку, заставляя отпустить полуоторванную пуговицу.
— Я
Рука под его пальцами задрожала.
— Я тоже по тебе скучала, — прошептала она. Потом рискнула и подняла глаза. Эллиот улыбался едва заметно, но все же улыбался. Достаточно, чтобы она воодушевилась и обрела надежду. — Эллиот…
— Что?
Она вздохнула:
— Я собиралась сказать речь, но не думаю, что смогу ее произнести. — Она сняла шляпу и бросила ее на противоположное сиденье. И как всегда, по привычке едва заметно кивнула. — Эллиот, я люблю тебя.
С того самого момента, как прочитал записку, Эллиот надеялся, лишь надеялся, что она согласится рассмотреть такую возможность. Но не позволял себе даже мечтать о таком признании.
И был ошеломлен.
— Я сказала, что я люблю тебя.
— Повтори это еще раз.
— Я люблю тебя, Эллиот.
Он потянул себя за шейный платок:
— Ты уверена?
Дебора тихо хихикнула:
— Думаешь, в противном случае, я бы тебе сказала? — Она быстро прижалась губами в тыльной стороне его ладони. — Но я не виню тебя за твой скептицизм.
— Не скептицизм, а испуг, если хочешь знать. Вряд ли я смог бы пережить, если бы ты вдруг обнаружила, что заблуждаешься по поводу своих чувств.
Она никогда еще не видела его таким открытым. Абсолютная искренность обнажила глубину его чувств куда больше, чем даже слова любви.
Дебора чуть не обмолвилась, что не заслуживает его, но вовремя спохватилась.
— Я знаю, что люблю тебя, — быстро заговорила она. — Ни капельки не сомневаюсь. Уверена. — Она снова поцеловала его руку, потом крепко прижала ее к груди и одним духом выпалила заготовленную речь: — Ты прав. Насчет Джереми. В этом не было моей вины. И насчет того, что я пряталась за Беллу. Ты во всем прав, просто это стало для меня шоком. И понадобилось время, чтобы все осознать. Я и раньше знала, что люблю тебя, до того, как мы занимались любовью, правда, я думала, что мы не можем быть вместе. И только когда ты сказал мне, я поняла, что это возможно, если я этого захочу. А я хочу, Эллиот. Больше всего на свете. Хочу тебя. Нас. Только ты должен знать, что временами я буду сомневаться, достаточно ли хороша для тебя. Я слишком привыкла так думать, постараюсь избавиться от этой привычки. Я хочу быть счастливой с тобой. Ради этого стоит постараться, ведь правда? Еще не слишком поздно?
— Слишком поздно? — Эллиот убрал ей за ухо выбившийся локон. Облегчение потихоньку превращалось во что-то очень похожее на счастье и разливалось внутри теплой волной. — Для любви не может быть слишком поздно. Я люблю тебя. Помнишь, я ведь говорил, что это никогда не изменится? — Он сгреб ее в объятия, подтащил к себе по скамейке и яростно впился губами. — Я так тебя люблю, — задыхаясь, выговорил он через пару минут. — Ты даже не представляешь насколько.
— Я представляю. Представляю. Очень даже представляю. —
«Не считая того, что у меня есть план», — запоздало вспомнила она, когда фаэтон тряхнуло на повороте, и от толчка их бросило на сиденье. Карета набирала скорость. Он посмотрел в пыльное окно и с удивлением обнаружил, что они уже далеко за городом.
— Куда мы едем?
— Туда, где все началось. И закончилось, — туманно пояснила Дебора.
Эллиот снова притянул ее к себе и обнял.
— Я сейчас не в настроении разгадывать загадки. Мое настроение склоняется к тому, что включает тебя, меня и мягкую постель, — сообщил он и, сунув руку ей под пальто, обхватил грудь ладонью.
— Это что-то вроде моего плана. — Дебора сильно сомневалась, что сможет дождаться его исполнения. Большой палец Эллиота нежно обводил ее сосок, лишая ее способности соображать. Гигантским усилием она высвободилась из объятий. — Всего час, не дольше, — сказала она.
— Час! — воскликнул Эллиот и снова выглянул в окно. Загородный ландшафт показался ему смутно знакомым. Он повернулся к Деборе и нахмурился. — Туда, где все началось и закончилось?
Она кивнула. Ее глаза засияли дерзостью и восторгом, при виде этого зрелища у Эллиота в паху закипела кровь. Он спрятал улыбку.
— Пожалуйста, только не говори, что собираешься вломиться в поместье Кинсейлов прямо среди бела дня?
Дебора кивнула.
— А мне предстоит свалиться со стены и прямо тебе в руки?
— Нет. — Она снова задергала пуговицу. — Мы будем заниматься любовью. В моей постели. При свете дня. — Пуговица отвалилась, и Дебора с удивлением на нее посмотрела, а затем убрала в карман. — Я не хочу, чтобы между нами стояли какие-то призраки, — сказала она. — И хочу, чтобы ты знал, что я действительно говорю серьезно. Я люблю тебя. Эллиот не выдержал и рассмеялся:
— И ты собираешься это доказать, вломившись в дом своего покойного мужа и занимаясь любовью в вашей брачной постели? Это самый возмутительный, самый нелепый и самый вызывающий план, который я когда-либо слышал. И совершенно идеальный. Мне и в голову не придет после этого в тебе сомневаться. И если я закончу на виселице, меня очень утешит, что я буду болтаться на ней вместе с тобой.
— Не глупи, хозяева сейчас в отъезде.
— Об этом, любовь моя, я и сам уже догадался.
— Интересно как?
— Я сделаю все, что попросишь, если ты меня поцелуешь.
— Вряд ли я когда-нибудь устану тебя целовать.
— Докажи это, — хрипло попросил Эллиот, властно накрывая губами ее рот.
Они вышли из фаэтона в Кросс-Кейс, в небольшом местечке в миле от Кинсейл-Мэнор, и прошли остаток пути пешком. День выдался жарким, солнце палило с такой силой, что пальто выглядело абсолютно неуместно. Когда они приблизились к величественному портику, Дебора уже вовсю улыбалась и шла почти вприпрыжку.