Скандерия
Шрифт:
— Впечатляет, — кивнула Валя.
— Да, мне тоже нравится, — подхватила Тоня.
Девочки обступили Еву и стали наперебой её поздравлять.
— Всё-всё-всё! — прокричала Ева, когда все её перецеловали. — Теперь фуршет!
Все расселись вокруг столика, и Ева стала разливать по высоким бокалам самое настоящее шампанское.
— Откуда такая роскошь? — спросила Тоня, разглядывая пузырьки.
— Отец разрешает, — пожала плечами Ева.
— Мне нельзя, — сказала Астра, прикрывая рукой свой фужер, когда Ева
— Тогда бери сок или что тебе там можно. Ну, за меня, любимую! — Ева радостно подняла свой фужер.
— И талантливую! — подхватила Агнесса.
Шампанское кончилось быстро, других алкогольных напитков на столе не появилось.
— Да, вы видели новые брошюры? — спросила Валя спустя некоторое время. Она так и сидела на диване прямая и угловатая, как доска. Зелёное закрытое платье, напрочь спрятавшее грудь, но выделившее плечи, делало её плоской и прямоугольной.
— Кто на этот раз? — спросила Тоня, икнув от газиков в шампанском.
— Чистые Сёстры. — Валя продемонстрировала всем квадратную книжицу с пасторальным пейзажем на обложке.
— Кто вообще позволяет им разбрасывать свою рекламу в школах? — снова икнув, спросила Тоня.
— Новая секта, — фыркнула Ева, полулежа в кресле и закидывая ногу на ногу.
— Да вроде нет, к религии они не относятся, — сказала Валя, передавая буклет Агнессе. — Сплошная благотворительность и нравственность.
— Большой Тяпке бы туда, — заметила Ева, наклоняясь к Агнессе и заглядывая в брошюру. — Может, она уже с ними?
— Может быть, — хохотнула Тоня. — А вот её дочурку они не примут.
— Это почему? — спросила Астра.
— У них до свадьбы нельзя. — Тоня звонко рассмеялась.
— Ну, тогда туда никого из нас не возьмут. — Ева выхватила буклет и бросила его за спину. — Хотя на это сейчас мало кто внимание обращает — не в то время живём.
Раздался звонок домофона.
— Это ещё кто? — пробормотала Ева, поднимаясь и одёргивая коротенькое платье. Пока она топталась у двери, Агнесса и Тоня отправились на кухню, откуда вернулись с подносом, полным чашек, и кофейником.
— Что там? — с любопытством спросила Тоня, когда Ева вернулась с большой коробкой, перевязанной чёрными лентами.
— Не знаю, курьер привёз.
— Наверное, подарок от поклонника. — Тоня подсела к Еве, чтобы помочь развязать ленты.
— Как-то мрачновато, — прошептала Астра на ухо Агнессе.
Сняв крышку, Ева достала карточку, лежавшую на пластике, прикрывающем содержимое короба.
— На вечную память, — громко прочитала Ева, удивлённо приподняв брови.
— Может, на долгую? — спросила Валя, с прямой спиной наклоняясь вперёд и пытаясь разглядеть коробку.
— Нет, на вечную. — Тоня скривилась, заглядывая через плечо Евы.
Девочки собрались вокруг коробки, которую Ева поставила на стеклянный журнальный столик.
— Может, не надо
Агнесса вопросительно посмотрела на Еву, та пожала плечами. Агнесса оправила чёрное платье-футляр, подошла к столику, присела и аккуратно, двумя пальцами приподняла пластиковый лист.
— Похоже на цветы. — Тоня, наклонившись сбоку, заглядывала в образовавшуюся щель.
Агнесса откинула лист, под которым оказалось что-то вроде плоского овального букета. Пёстрые красно-синие искусственные цветы в обрамлении непонятной потрёпанной бахромы оплетали проволочный каркас, образуя овалы вокруг грязно-белого эллипса в центре.
— Это ещё что? — Ева скривилась так, будто в коробке лежали гниющие отходы.
Тоня просунула руку под цветы и вытащила заляпанную грязью чёрную ленту с белыми буквами.
— Дорогой Лерочке от… Дальше непонятно. И что это значит? — Лента провисла в руке Тони.
— Это похоронный венок. — Прохрипела Валя, вцепившись в горло так, будто у неё гортань сдавило судорогой. Она даже попыталась отползти на спинку дивана. — Только причём здесь Лерочка? И кто такая эта Лерочка? Может, Лера Вавилонова? — Валя наконец отпустила собственную шею, покрывшуюся розовыми пятнами.
— Похоже, это, и правда, её венок, вон, какой грязный. — Тоня брезгливо оттирала руки влажными салфетками.
Ева, всё это время стоявшая молча, сжала кулаки. Её глаза расширились, дыхание стало шумным и прерывистым. Вдруг, с рёвом, она бросилась на венок, стала бить по нему руками, вырывая искусственные цветы и разбрасывая обрывки ленты и куски проволоки. Воя, она зашвырнула то, что осталось от венка, в угол студии.
— Ненавижу, — прошипела Ева. От напряжённого выдоха колыхнулись растрепавшиеся волосы, упавшие на лицо. Поправив причёску, Ева направилась к выходу, опрокинув по пути столик. Обернувшись, она крикнула: — Возьмите эту дрянь.
Агнесса и Валя собрали ошмётки венка в коробку и пошли следом за Евой. Этажом ниже, куда все спустились по винтовой лестнице, располагалась гостиная, уставленная тяжёлой мягкой мебелью и столиками «под дерево».
Ева сидела коленями на полу и швырялась в камине. Когда пламя зашлось, она молча выхватила коробку у Агнессы и швырнула её в огонь.
В это же время на площадке за дверью пожарного выхода в ученическом общежитии снова происходила тайная беседа двух стипендиаток «Скандерии». Истомина, стоявшего за дверью и слушающего разговор уже пару минут, тошнило. Но он всё не решался обнаружить своё присутствие. Он хотел выбрать наименее щекотливый момент для своего появления, но разговор уходил всё дальше в материи, которые не принято обсуждать при свидетелях.
Истомин заставил себя открыть дверь.
— Курить запрещено, сколько раз вам напоминать? — как можно громче отчеканил он.