Скандинавский король
Шрифт:
Я слегка сдвигаюсь, чтобы поцеловать его, нежно в губы, и наступает момент, когда я знаю, что если я отстранюсь и снова положу голову ему на грудь, то засну, и всё на этом закончится.
Но никогда никто не смотрел на меня так, как он сейчас, никогда никто не обнимал меня с такой уверенностью и надёжностью. Никогда никто не говорил мне, что я — его мир.
Я чертовски люблю этого человека.
Мой король.
Поэтому я целую его сильнее, мои ногти впиваются в его грудь. Его рот раскрывается навстречу моему, сначала медленно, неуверенно,
— Аврора, — шепчет он мне в губы. — Как я могу удержать тебя навсегда?
И я таю.
— Просто будь со мной, — говорю я ему шёпотом, прежде чем добавить: — И заставь меня кончить. Много раз.
Он наполовину смеётся, наполовину рычит, и его улыбка становится совершенно волчьей, прежде чем он хватает меня и переворачивает так, что он оказывается сверху.
Сначала я думаю, что буду раздавлена, а затем мгновенно поглощена, но он отстраняется и двигается медленно, целенаправленно. Он располагается так, что лежит на мне, его тёплая грудь прижата к моей, его локти расположены по обе стороны от моей головы. Он смотрит на меня сверху вниз так, что это нервирует меня, пробирает до мозга костей. Его глаза одновременно мутные от вожделения и поразительно ясные, наполненные глубокой тоской, которую я чувствую, как тянет ко мне.
Но в них есть что-то новое, чего я никогда раньше не видела. Вспышка страха.
— Что такое? — шепчу я, пока он проводит пальцем по боковой стороне моего лица, по скуле, вниз к губам.
Затем слабая улыбка пересекает его губы, и хотя страх в его глазах не исчезает, он смягчается. — Богиня. — Его голос грубый, низкий, сиплый. От него по моей коже пробегают мурашки.
Он больше ничего не говорит.
И поскольку его взгляд так обезоруживает, я тоже не могу придумать, что сказать. Мы просто смотрим друг на друга, связанные на всех уровнях. Это чувство больше, чем мы оба.
И тогда я понимаю его.
Страх.
Он только что открыл мне своё сердце.
Он открыл свои секреты.
Он на мгновение сбросил маску, чтобы я увидела его душу.
Он впустил меня внутрь.
Аксель не сводит глаз с моих, горящих вожделением, и я уже так возбуждена, что между бёдер у меня мокро.
Мужчине достаточно взглянуть на меня, и я уже в полном беспорядке.
— Аврора, — простонал он, когда его пальцы нашли мой клитор, дразня его, его глаза не отрываются от моих. — Ты такая мокрая для меня.
Я широко улыбаюсь ему. — И только для вас, сэр.
— Мне нравится, когда ты говоришь со мной как няня, — хрипло говорит он, хватая меня за бёдра и притягивая ближе. — Ждёшь и готова выполнить мою просьбу. — Я поднимаю ногу и обхватываю его за талию, прижимая его к своим бёдрам, в то время как я стягиваю через голову свою ночную рубашку и отбрасываю её в сторону. Я начинаю терять терпение, боль внутри меня усиливается с каждым скользящим движением его пальца.
— Я буду выполнять твои приказы только в
— Я могу с этим жить, — шепчет он мне, доставая свой член и проводя его головкой вверх и вниз по моему клитору, делая паузу, чтобы ненадолго погрузить его внутрь, прежде чем вытащить обратно. В его пещерной комнате звук настолько громкий, что это непристойно.
И более чем очевидно, что сегодня он хочет сделать это мучительно медленно.
Я не возражаю.
Я закрываю глаза, отдаваясь этому интенсивному дразнению. Он не толкается внутрь, это просто ленивое скольжение, вперёд-назад, но я чувствую, что всё равно открываюсь для него, моё тело жаждет большего.
Голодное.
Всегда.
— Тебе это нравится? — бормочет он, его голос настолько густой от потребности, что я даже не могу ему ответить. Я киваю, снова расслабляясь на его подушке. Я готова к нему, отдаюсь и подстёгиваю его, когда он трётся об меня, снова и снова.
Это так чертовски богато.
По-королевски.
Я тяжело сглатываю, и с моих губ срывается умоляющий звук.
Ему это нравится. Я вижу, как напрягаются его мышцы. Моё сердце начинает колотиться в голове, моя кожа горячая и напряжённая, мои соски — затвердевшие камешки в прохладном воздухе, когда его кожа прикасается к ним.
Медленно выдохнув, он обхватывает моё бедро, проникая в меня сбоку. Он голый, толстый и длинный, когда он погружается в меня, этот медленный, декадентский толчок.
— Так хорошо, — бормочет он, его голос горловой от потребности. — Так прекрасно.
Я делаю глубокий вдох и пытаюсь сосредоточиться на каждой вещи, которая происходит, с головы до ног, просто позволяя всему этому погрузиться в себя.
Как и в те разы, когда мы занимались сексом раньше, меня охватывает грустное, неотложное чувство, что это может не повториться.
Потому что это правильно. Это хорошо, потом слишком сильно, потом я даже не знаю, что я чувствую, потому что всё, что я чувствую — это Аксель. Он захватил весь мой мир.
Он мой правитель.
Я — его подданная.
Я стону, растягиваясь вокруг его толстого члена, обожая то, как сильно я могу его сжимать. Ему это тоже нравится. Его дыхание становится короче, более затруднённым, что заставляет меня стискивать его ещё сильнее. Мне нравятся эти маленькие звуки, которые он издаёт; то, как он расслабляется. Он превращается из мужчины в строгом костюме в дикого волка.
— Хочешь, я буду двигаться быстрее? — спрашивает он, стонет, когда говорит.
— Нет, — говорю я, облизывая губы. Я смотрю на него. — Это хорошо.
Это лучше, чем хорошо, но другие слова сейчас ускользают от меня.
Он кивает и пристально смотрит на меня, проталкиваясь дальше. Его губы раскрываются, когда он втягивает воздух, а на лбу у него появляются складки от вожделения и благоговения, как будто он не может поверить, что это происходит, не может поверить, насколько это приятно.