Скарамуш

Сабатини Рафаэль

— После Редона — Нант, — сказал Андре-Луи. Нант и Театр Фейдо [75] .

Господин Бине поперхнулся вином. Дело в том, что Фейдо был Комеди Франсез провинции. Великий Флери играл там перед публикой, которая была весьма строга. Хотя господин Бине втайне лелеял честолюбивые мечты о Редоне, они казались ему столь опасными, что вызывали спазмы в животе. А Редон по сравнению с Нантом был просто кукольным театром. И вот мальчишка, которого он случайно подобрал три недели назад и который за это время из сельского адвоката превратился в актёра и

автора, спокойно рассуждает о Нанте и Театре Фейдо!

75

Театр Фейдо — знаменитый театр, который действовал в Нанте в революционный период.

— А почему не Париж и Комеди Франсез? — насмешливо поинтересовался господин Бине, когда наконец отдышался.

— Не исключено, что позже мы поедем и туда, — последовал дерзкий ответ.

— Ах, так! Да вы пьяны, мой друг.

И тут Андре-Луи изложил детальный план, сложившийся у него в уме. Фужере послужит учебной площадкой для Редона, а Редон — для Нанта. Они пробудут в Редоне, пока там достаточно платят, и продолжат работу над репертуаром. Они найдут трёх-четырёх талантливых актёров. Андре-Луи напишет несколько новых сценариев, которые будут обкатываться на спектаклях, и таким образом в репертуаре труппы будет с полдюжины надёжных пьес. Часть доходов нужно потратить на новые костюмы и декорации. Итак, если всё пойдёт хорошо, через пару месяцев они наконец будут готовы попытать счастья в Нанте. Правда, в Фейдо допускались лишь известные труппы, но в Нанте уже лет тридцать, а то и более не выступала труппа импровизаторов. Они будут новинкой, и, если постараются, на спектакли сбежится весь Нант. Скарамуш клялся, что если всё предоставят ему, то возрождённая во всём блеске комедия дель арте превзойдёт все ожидания театральной публики Нанта.

— Мы поговорим о Париже после Нанта, — закончил он в высшей степени буднично, — а о Нанте — после Редона.

Его слова звучали так убедительно, что он мог бы уговорить кого угодно, и в конце концов увлёк господина Бине. Хотя перспектива, которую нарисовал Андре-Луи, вселяла ужас в господина Бине, она в то же время опьяняла его, и сопротивление его всё слабело. На каждое возражение Скарамуш приводил сокрушительный довод, и в конце концов Бине обещал подумать.

— Редон укажет нам путь, — сказал Андре-Луи, — и я не сомневаюсь, в какую сторону он укажет.

Таким образом великая редонская авантюра, перестав быть отчаянно смелым предприятием, превратилась просто в репетицию более важных событий. Бине, пребывавший в восторженном состоянии, заказал под влиянием минуты ещё одну бутылку вольнэ. Подождав, пока её откупорят, Скарамуш продолжал.

— Все эти планы могут осуществиться, — небрежно сказал он, глядя сквозь бокал на свет, — пока я с вами.

— Согласен, мой дорогой Скарамуш, согласен. Наша случайная встреча оказалась счастливой для нас обоих.

— Для нас обоих, — подчеркнул Скарамуш. — Я тоже так считаю. Думаю, пока что вам нет смысла выдавать меня полиции.

— Да как я могу даже подумать об этом! Вы смеётесь, мой дорогой Скарамуш. Прошу вас никогда больше не вспоминать мою маленькую шутку.

— Она уже забыта, — сказал Андре-Луи. — А теперь о второй части моего предложения. Уж если я стану кузнецом вашего счастья,

не мешает мне немного подумать и о себе.

— Вот как? — нахмурился господин Бине.

— Да, и, если не возражаете, мы сегодня же заведём бухгалтерские книги и займёмся делами труппы.

— Я человек искусства, — гордо заявил господин Бине. — Я не торгаш.

— Но у вашего искусства есть деловая сторона, которой следует заниматься по-деловому. Я всё продумал сам, так что вам не придётся входить в детали и отрываться от творчества. Всё, что от вас требуется, — ответить согласием или отказом на моё предложение.

— Ах, вот как! Ну, и что же это за предложение?

— Вы назначаете меня своим компаньоном с равной долей в доходах труппы.

Большое лицо Панталоне побледнело, а маленькие глазки раскрылись до предела, в то время как он изучал Андре-Луи. Наконец он взорвался:

— Видно, вы сошли с ума, раз делаете мне такое чудовищное предложение.

— Признаю, что оно не безупречно. Например, будет несправедливо, если помимо работы, которую я берусь для вас выполнять, я ещё буду играть Скарамуша и писать сценарии без всякого вознаграждения, довольствуясь лишь половиной доходов, причитающихся мне как компаньону. Поэтому перед тем, как делить доходы, нужно вычесть моё актёрское жалованье и небольшой гонорар за каждый сценарий. Вам также причитается жалованье за роль Панталоне. Кроме того, нужно ещё вычесть жалованье всех остальных, а также прочие издержки. Останется чистый доход, который мы с вами поделим поровну.

Конечно, господин Бине не мог проглотить залпом такое предложение. Сначала он заявил, что даже думать о нём не желает.

— В таком случае, мой друг, мы немедленно расстанемся, — сказал Скарамуш. — Завтра я вынужден буду с вами проститься.

Бине разбушевался. В прочувствованных выражениях он разглагольствовал о неблагодарности. Он даже снова позволил себе намекнуть на маленькую шутку относительно полиции, которую обещал никогда не упоминать.

— Ну что же, поступайте как вам заблагорассудится. Непременно сыграйте роль доносчика. Однако учтите, что тогда вы наверняка лишитесь моих услуг и снова, как до моего прихода в труппу, станете пустым местом.

Господин Бине плевать хотел на последствия! К чёрту последствия! Этому молодому нахалу, этому сельскому адвокатишке придётся зарубить себе на носу, что господин Бине не из тех, кем можно командовать!

Скарамуш поднялся.

— Прекрасно, — сказал он полуравнодушно-полупокорно. — Как вам будет угодно. Однако не забывайте, что утро вечера мудренее. Быть может, при холодном свете утра вы лучше разглядите моё предложение. То, что предлагаю я, принесёт нам обоим богатство. То, что задумали вы, принесёт нам обоим гибель. Спокойной ночи, господин Бине. Да помогут вам небеса принять мудрое решение.

Разумеется, господину Бине не оставалось ничего иного, как принять единственно возможное решение, — ведь хозяином положения был Андре-Луи, твёрдо стоявший на своём. Конечно, дело не обошлось без споров, причём господин Бине торговался слишком долго и отчаянно для человека искусства, который ничего не смыслит в делах. Андре-Луи пошёл на кое-какие уступки: например, он согласился писать сценарии бесплатно. Пошёл он и на то, чтобы господин Бине назначил себе жалованье, совершенно несоразмерное с заслугами.