Скарфинг. Книга первая
Шрифт:
В эту минуту по стеклянной трубе, проходящей под потолком гостиной, пролетает почтовая капсула. С хлопком открывается клапан, звякает колокольчик, и капсула по наклонному желобу съезжает в корзину для входящей корреспонденции.
Экономка кладет трость на полочку, подходит к столику и, взяв из корзины капсулу, сворачивает крышку.
– Здесь штемпель судебной
Госпожа Брошель-Вышеславцева рвет по краю конверт и вытряхивает сложенный несколько раз лист писчей бумаги. Развернув письмо, она торопливо читает. Тонкие брови Евдокии Павловны удивленно поднимаются вверх. Она читает письмо еще раз, а потом бросает на столешницу.
– Ну, Татьяна Измаиловна, твои молитвы услышали, – смеется госпожа Брошель-Вышеславцева. – Это извещение. Оказывается, мы давеча выиграли в лотерею муниципального раба.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Впервые увидев Софию Павловну, Гелий испытал странное чувство – ни смятение, ни страх, а что-то схожее, но совсем другое. Его сердце пропускает удар, а потом принимается биться часто-часто. У стоявшей подле окна барышни, странно блестят глаза, и Гелию подумалось, что она давеча плакала. Губы Софии Павловны плотно сжаты, словно она злиться или обиделась на что-то. Гелию кажется, что он прежде был знаком с младшей из сестер Брошель-Вышеславцевой и вот-вот её вспомнит. Внезапно ему становится дурно. У Гелия кружится голова, будто он заглянул в бездонный колодец…
– Не дури, – говорит Татьяна Измаиловна и дергает за поводок, и Гелию приходится сделать пару торопливых шажков, чтобы не повалиться на пол.
София Павловна задумчиво разглядывает самца. Тот одет
в порванный и грязный фабричный комбинезон. На его запястьях и щиколотках – кандальные браслеты. На шее затянут кожаный поводок. Самец молоденький, еще совсем мальчишка. Он среднего роста, худощав и неплохо сложен. У него большие испуганные глаза и русые волосы, которые не мешало бы подстричь.
– Как тебя
– Гелий… Гелий Чижов.
– Что еще за имя такое… Ты учился? Каким ремеслом ты владеешь?
– Я работал на механическом заводе, – отвечает Гелий, но Татьяна Измаиловна его не слушает.
– Гелий Чижов… – повторяет задумчиво экономка. – Вспомнила! Я читала об этом в давешней газете. Братья Чижовы забрались на верфь, где прежде собирали виманы. Старшего, как зачинщика отправили на Ферму…
– Ах, увольте меня от подробностей, – говорит София Павловна, и принимается массировать кончиками пальцев виски.
Она берет со стола стакан с морсом и пьет глоток за глотком, пока не выпивает до дна.
– А вы слышали новость? – спрашивает экономка. – Наша докторша все же надумала жеребиться.
– Она же терпеть не может детей, – удивляется София Павловна. – И что же?
– Машенька жуть, как не хочет лететь на Ферму. Ну, вы знаете, её так укачивает в вимане, что она потом весь день ходит больная. Да и семя на Ферме, прямо скажем, не дешевое… Маша хотела найти подходящего раба у знакомых. Она сама его выдоит. Так если, вы с сестрой позволите, а пошлю письмо.
– Спросите лучше Досю. А мне нет до этого дела, – отвечает немного раздраженно барышня.
Она ставит на столешницу пустой стакан и выходит из гостиной.
– София Павловна, а запеканка?
– У меня аппетит пропал.
– Взбалмошная девка, – тихо бормочет экономка и одергивает Гелия. – Не сутулься!
Татьяна Измаиловна подходит к громоздкому буфету и выдвигает ящик. Из ящика экономка достает пару полотняных перчаток и натягивает на руки. Она останавливается подле Гелия и откидывает челку, упавшую ему на глаза.
– Машенька хотела, чтобы раб был молоденький и смазливый, – ворчит Татьяна Измаиловна, разглядывая Гелия. – А по мне все вы страшные, как обезьяны… Выходит, ты не бывал прежде в услужении, и толком не знаешь, как вести себя в приличном доме. Что же, придется мне всему тебя учить…
Конец ознакомительного фрагмента.