Сказ о Ладе и Дагонте
Шрифт:
— Прости моего друга, — с сильным акцентом, но понятно, сказал тот, что буркнул. – Он не знать, как просить эля.
— Пиво. У нас подают пиво. Я принесу.
Ответив, непроизвольно посмотрела на третьего. Темно-русые короткие волосы, небритое немолодое лицо человека, немного одутловатое, словно часто позволял чарку, мешки под маленькими глазами, нос-картошка. Как-то совсем непонятно было, как он попал в подобную компанию. Наверное, просто наняли провожатого. Но орлениец достал пару монет и кинул их Ладе со словами:
— Это за еду и пиво. Мне отвара из трав принеси.
Девушка привычно поймала монетки,
Возвращаясь с заказом, Лада увидела, что брат и дангорец, которому не нужен был толмач, уходят, наверное, коней посмотреть. Девушка расставила заказы и переключила внимание на новых постояльцев. Постепенно зал заполняли еще и местные. Неделя еще только начиналась, но уже вечером появлялись мужички, хотевшие почесать языком за кружкой-другой. Брата еще не было, поэтому Лада быстро наполнила кружки и разнесла по завсегдатаям. Повернувшись, она увидела, что второй дангорец и толмач поднимаются по лестнице к комнатам. От этого девушка почему-то испытала облегчение. До этого казалось, что куда бы она не шла, черные пугающие глаза наблюдают за ней. Пару раз она даже перехватывала взгляд одного из них, но списывала всё на свою разгулявшуюся непонятную панику. Она тут же подхватила грязную посуду и, засунутым ранее за пояс передника полотенцем, стряхнула крошки со стола. Краем глаза увидела, как брат вернулся за барную стойку и говорил о чем-то с одним из посетителей.
А потом стало не до терзаний. Посетителей для начала недели было неожиданно много. Да и пришлось спешно размещать новых постояльцев с двумя охранниками. Место для постоялого двора было крайне удачное: на пересечении двух трактов, охраняемых от нечисти. К тому же недалеко жил маг-артефактник. В иные дни бывало, что и мест не было. Но и тогда людей не бросали: не дело это — выбрасывать невинный люд в ночь на погибель нечисти. Их расселяли по деревне. За это Сонту тоже уважали – давал возможность подзаработать.
При постоялом дворе постоянно находились Сонту с женой и двумя сыновьями, старший из которых уже во всю помогал с хозяйством, Лада и кухарка — вдова, приходящаяся Лоте дальней роднёй. Из деревни брат брал на подработку девушек помогать в стирке и уборке, и юношей – подсобить на конюшне да в ремонте (там, где есть горячие да охочие до чарки, всегда нужно что-то чинить). Но сегодня так получилось, что в зале Лада была одна, поэтому, девушка практически с ног валилась к ночи. Привычный забег с помоями до хлева был завершающим «ритуалом» перед сном. Вывернув ведра в корыта, девушка развернулась, но почти врезалась в стоящего у неё на пути брата. От неожиданности она отпрянула и еле устояла на ногах.
— Сонту…
Холодный взгляд брата заставил Ладу замолчать. Ведро выпало из онемевших пальцев.
— Лада, от тебя слишком много проблем. Не надо было батюшке тратиться на учителей: от ума у женщин слишком много бед. Вот и ты возомнила о себе невесть
Ладу прошиб озноб, и вовсе не из-за ночного холода.
— А всего лишь глупая девка, возомнившая о себе невесть что, — брат скривился, — Но хоть одно твоё желание сбудется. Ты не выйдешь замуж. За тебя дали большой выкуп, да и приданое в семье останется. Для всех я объявлю, что ты сбежала с чужаками. Не хотела стать честной женой одному, но станешь шлюхой для сотни. Не знаю, в какой бордель они тебя…
Лада уже не слушала. Паника охватила её. Девушка толкнула со всей силы брата, и тот не удержавшись, отступил на пару шагов, открывая ей проход. Не дожидаясь, пока Сонту восстановит равновесие, Лада со всех ног рванула к выходу.
Надо бежать! Бежать к Орзу! Братик поможет! Не может не помочь!
Но на выходе из хлева, её перехватил за талию кто-то сильный. На несколько мгновений девушка оказалась поднятой в воздух и отброшена в сторону. Она еще не успела опомниться и подняться, а её уже схватили за плечи и вздернули вверх. Крик так и не сорвался с губ. Глаза встретились с пугающими черными глазами, казавшимися окнами в бездну. Сознание покинуло Ладу, и девушка безвольной куклой обмякла в руках великана-чужестранца.
Глава 2
Скрип колес уже не казался таким противным, со временем Лада уже привыкла к нему, и практически не замечала. Пол клетки, в которой она находилась непрерывно трясся: дорога была плохо укатана, и колеса то и дело наезжали на камни и ухабы. В этом тесном пространстве Лада не могла себе позволить ни встать в полный рост, ни вытянуться. Особенно это тяжело ощущалась из-за того, что железные прутья клетки не закрывали обзора. Хоть прутки сверху покрывал тент, его никогда не опускали. Девушка, сквозь решетку неспокойно смотрела на обманчиво близкую свободу. Иногда, пользуясь тем, что охранники не видят, вытягивала через прутья то ноги, то руки. Только этого было мало. Единственное, где она могла себе размяться, были привалы.
В клетке вместе с ней находились еще две девушки: такие же горемыки, как и она. Кана, миниатюрная и русоволосая горожанка с милым личиком, повелась на обещания пригожего дангорца и клятвы в том, что она его эните, поэтому сбежала из дома. Линта, купеческая дочь, пышнотелая и темноволосая, была похищена прямо с базара, в разгар торговли – никто не успел хватиться. Все три девушки, согнувшись, жались друг к дружке, кутаясь в старые шкуры, пытаясь согреться и разделить общий страх на троих. И только иногда тихо плакали от ужаса, боясь потревожить охранников. А не любили сорваться на девушках. Били их больно, но со знанием дела: не оставляя незаживающих следов или сильного урона. Иногда даже поили зельями и отварами, поэтому простуда быстро уходила, а раны заживали.
Клеток было всего две. И если в первой клетке было три невинных девицы, которых явно берегли, то во второй находился «расходный материал», как усмехнулся один из сопровождающих. Четыре девушки, которых, не стесняясь, пользовали мужчины на каждом привале. В первое время невинных девиц заставляли смотреть, на этот мерзкий акт. Держали так, чтобы было лучше видно, били если закрывали глаза. И всё время рассказывали… Комментировали, что они делают. Судя по вскрикам и слезам несчастных, тем другим девушкам было несладко.