Сказ о Владе-Вороне

Кузнецова Светлана Владимировна

— Почему не предаст?..

— Поскольку ровни вы: оба людьми родились, силу оборотническую изведали.

Влад удивленно каркнул.

— Волк говорил, будто к людям не имеет никакого отношения, — заметил он.

— Сейчас не имеет, — согласилась Яга.

— Тогда как же?..

Яга повздыхала некоторое время — Влад не мешал ее размышлениям, — а затем принялась за рассказ.

Глава 3

— Тебе,

соколик, выбора ведь не предоставили. Сызмальства ты за Кощея держался, даже когда его рядом не было, а как только на крыло встал, искал встречи с ним вполне целенаправленно, — задумчиво начала Яга. — Я сейчас не стану говорить о том, что сам Бессмертный твой интерес и подогревал, не след старое поминать, вы по поводу этого уже помирились, но вот у Волка, в отличие от тебя, путь другой имелся. Смертный срок захотел он прожить вместе с людьми в землянке, пусть и убогой, но своей.

Влад передернул плечами. Ему, выросшему в тереме княжеском, точно не понять было подобного. Однако Ягу он перебивать не стал, собственными «умными» мыслями делиться не спешил, а лишь кивнул, чтобы продолжала.

— Времена тогда простые текли, и народ тоже просто жил: никаких тебе заговоров за власть — кто более удачлив да силен, тот и вожак. Очень скоро Волк стал главой общины: справедливость вершил, диких зверей приструнил, в добыче всегда успех имел, а там и семьей обзавелся. Но случилась беда: налетел на поселение черный мор, Моревной в Явь выпущенный, и пусть Кощей быстро его изничтожил, все племя волчье сгинуло, один только Волк остался. И то лишь благодаря оборотничеству своему: внутренний зверь заразу из крови выгнал.

— А обозлился Волк, конечно же, на Кощея, а не на виновницу!

— Не суди, не дослушав! — разозлилась Яга. — У кого набрался плохого, не подумавши, решать?

— Ни у кого. Прости.

Яга фыркнула, головой покачала.

— Нет, — продолжила рассказ. — Не было в те времена у Кощея обязанности за Явью приглядывать. Много позже он обратил свое внимание на Русь, а тогда лишь на помощь прилетел, когда повалил народ в Навь толпами. Ему ведь это ни к чему.

Влад согласно кивнул.

В Навь приходили умершие, жили в ней так, как вольготно им самим, а затем, когда наставал срок, возвращались в мир живых, пройдя очистительный огонь Вия, стиравший на время память: поскольку не дело новорожденному прошлую жизнь помнить, он иначе ничего нового не узнает и не поймет, отжившим лишь дорожить станет и бесплотные мороки хранить. Когда опять в Навь войдут, припомнят себя полностью, тогда, возможно, многое уразумеют. Сызнова на новом витке Родова колеса уже немного иными окажутся.

Кощей за людьми не следил особо. Лишь с отдельными любимцами вроде богатырей да князей любил поболтать время от времени. Имелся в Нави какой-то странный механизм, которого Влад пока не понял: некоторые души практически сразу в Яви рождались, другие задерживались на десятки, а то и сотни лет. Некоторые же уходили в мир теней или по звездной дороге —

неведомо куда.

Кощей как-то обмолвился, будто все от самих душ зависит: чем большему научатся они в Нави, тем больше и в Явь принесут. Недаром именно Кощей Бессмертный слыл чудодеем великим. Накапливались в царстве его различные знания, а живущие в нем впитывали их, словно тряпицы воду.

Однако не все так просто, как виделось со стороны. Не только от душ зависело, когда заново родиться, но и от живущих на свете людей. Сам по себе ведь младенец появиться не может, для этого мужчина и женщина надобны — во плоти и крови, соками своими сосуд для души создающие. А если не будет их, то беда случится. Вот и мотался Кощей по миру людскому, хранил да берег народ русский, себя не жалея, и, поскольку был один-одинешенек, не всегда успевал.

— Когда Кощей с мором сладил, Волк в ученики к нему попросился, — продолжала Яга. — Знал он еще меньше твоего: только и умел из человека в волка перекидываться и обратно. Однако не за людей постоять, а Моревне отомстить хотел, за тем и шел.

— Кощей не принял бы его с такими намерениями, — убежденно заявил Влад.

— Вот именно, — согласилась Яга. — Распинаться по поводу недопущения смещения равновесия и того, что никогда оборотню с богами не тягаться, наш Бессмертный не стал; о недоверии к тем, кто лишь собственную злобу тешит и местью живет, тоже не обмолвился. Заявил Кощей о нежелании видеть в учениках мальчишку, даже людской срок жизни не проходившего, — не по Сеньке шапка, мол.

Влад каркнул, рот ладонью прикрывши. Умел Кощей все запутать и выставить себя в худшем свете — ни в сказке сказать, ни пером описать! А заодно и Влада! Еще подумалось, не так уж и неправ был Волк, проявив враждебность. Хотя… не убил же, охранял, а потом и согласился быть проводником.

— И сколько же на тот момент было Волку по человеческим летам?.. — спросил Влад.

— Приближался он к сорока годам, соколик мой.

Влад прикрыл глаза и мотнул головой, пряча лицо и отразившееся на нем замешательство под волной волос.

— Что же выходит? Волка отослал, а меня принял?.. — проронил он тихо.

— А то и получается, — хмыкнула Яга.

— Как же, должно быть, Волк меня ненавидит! — воскликнул Влад, не сдержавшись.

— Вновь ты меришь нас людскими мерками! — Яга, негодуя, аж кулаком по столешнице ударила, едва не расплескав квас.

— Прости, нянюшка, — повинился Влад, откидывая назад волосы и вновь открывая лицо. — Только… как же иначе? Я ж, сам того не ведая, Волку дорогу перешел.

— Глупый… — пожурила Яга, но на этот раз не зло, а весело. — Волк никогда не желал быть рядом с Кощеем, хотел лишь дозволения встать на тропы заветные. После отказа ушел он в леса иные, дремучие, жил там и все думал, как бы снова взгляд хозяина Нави на себя обратить. Стоило ему о тебе прослышать — опять надеждой воспылал.