Сказ о Владе-Вороне
Шрифт:
— Так и есть. Только жил я в тереме заложником. Грамоте меня учили, истории, но не ведению дел, к тому ж прилично воды с тех пор утекло — сколько твоя сметанка стоит, уж не ведаю.
— Сметанка, — передразнил Баюн и принялся чавкать, сыром угощаясь. — К твоему сведению, на монету, которой ты расплатился, мог бы взять в придачу к уже купленному и Буренку, и избу, и, вполне возможно, саму хозяйку. Она бы точно не отказалась идти за богатея да еще и дурака, цены своему богатству не знающего. Вот как думаешь, согласились бы тебе
— Нет!
— А я думаю, очень даже согласились. А если не первенец, то и подавно.
— Послушай… — начал Влад.
— Да знаю, знаю, — недовольно пробурчал Баюн. — Душегубить не даешь, людей бережешь, меня голодом моришь, и какой ты после этого навий вестник? Ворон: птица черная злокозненная? Никакой, правильно наш брат тебя ни во что не ставит, — и вгрызся в сыр. Влад только фыркнул.
Глава 4
На опушке подкараулили их пятеро здоровенных мужиков — вот уж кто точно мог похвастаться удалью богатырской. Влад коснулся пояса с ножнами черными. С таким мечом, как у него, против огромных двуручных не слишком-то повоюешь, а от дубин так тем более не отмахнешься, но с ним все же поспокойнее казалось.
Самый здоровенный мужик — по всему судя, главарь — поглядел на Влада оценивающе и хмыкнул.
— В оглоблю согну, руки и ноги повыдергаю, — пригрозил он.
— Повыдергиваю, — машинально поправил Влад.
— Че?..
— Ничего, — вздохнул тот. — Биться будем али так пропустите?
— Драться, — мужик оскалился, показав неровные желтые зубы. Два передних и правый нижний клык отсутствовали. Видать, в драке не видел он ничего особенного и всегда готов был пустить кулаки в дело. — Но ты можешь кошелем отделаться, коли жизнь дорога.
— Дорога, — согласился Влад, — но не отделаюсь: гордость не позволит, — и свысока взглянул на горе-разбойников.
Что нелюдю какие-то человечки? Хотя богатыри киевские с подобным мнением не особо считались — били нечисть, где находили, — но то они, а не мужики-деревенщины, погнавшиеся за мнимо-легкой наживой. Думал Влад, будто опасаться ему нечего. Не страшнее же разбойники чуда-юда? К тому же на четверых из них крови и душегубства не ощущалось совсем. Небось увидали, как он на базаре золотом расплачивался, и решили обогатиться. Вот на пятом…
Влад сощурился, присматриваясь. Высоченный плечистый мужик вроде ничем от других не отличался, но взгляд имел больно отталкивающий. Маленькие и почти бесцветные глазки так и бегали из стороны в сторону. Длинноватый нос делал его слегка похожим на крысу. Влад чуял от него не просто гнильцу, а очень четкий след морового прикосновения.
Нечасто Моревна людей одаривала, но бывало: наделяла и силой,
— Нападайте, — поторопил Влад. — Недосуг мне терять с вами время.
Мужики хмыкнули, оценив, как им показалось, шутку и пустую браваду.
— Чо мы, ироды какие — скопом нападать? Выбирай поединщика, — предложил главарь. — Авось до смерти не зашибет, но коли чо — не обессудь.
Влад поморщился. Византийская вера в чужого единого бога, пробирающаяся на Русь с купцами сладкоголосыми да гнилыми людьми черными, сильно ему не нравилась. Иной раз так и подмывало влететь в покои князя, преобразиться да по столу кулаком стукнуть с криком: «Что же ты, сволочь, делаешь? Зачем Русь неволишь, врагу ее без боя отдаешь?!» Если б не Кощей, давно Влад так и поступил бы, хотя видел насколько сгнил душевно Владимир, лишь о власти собственной пекшийся.
Но нельзя.
Хотел Кощей некогда самолично сесть в Киеве, да Влад его планы порушил. Теперь, когда о Владимире разговор заходил, Кощей только хитро поглядывал да посмеивался, говоря: «Неужто дорос до меня? Впрочем, нет. Думать так и не научился, — и прибавлял: — Не решить дело силой. Запретом да жестокостью лишь отвратить от себя можно. А коли придет зараза византийская на Русь — перемелется: чем сильнее и яростнее земли захватывать станет, тем быстрее преобразится. Ни Роду, ни мне с остальными правянами она не помешает, как и тебе». И оставалось лишь верить, поскольку, если не Кощею, у истоков мира стоявшему, то кому ж еще?
— Значит, один на один со мной биться желаете? — уточнил Влад. Разбойники закивали. — А коли моя возьмет?
Мужики переглянулись, ухмыляясь и крякая. Каждый из них был шире Влада в плечах по меньшей мере вдвое.
— Тебя звать-то как? — спросил один из них.
— А тебе к чему? — насторожился Влад.
— Помяну.
Влад не удержался от смеха.
— Вороном кличут. Так что, если моя возьмет?
— Поедете своей дорогой, пропустим, — сказал главарь, наверняка уверенный, будто такого точно не случится. — Только драться, чур, на кулаках, без оружия.
Влад приподнял бровь и зло усмехнулся.
— Ты, — молвил он и указал на мужика, отмеченного Моревной. Этого душегуба Влад решил убить в любом случае: и остальным в назидание, и дабы не топтал родную землю.
— Хват, а ведь нечестно так, — обращаясь к главарю, заметил еще один мужик. — Юнец выбирает, а мы — нет?