Сказ о Владе-Вороне
Шрифт:
— Жить надоело, Мардук недобитый? — выкрикнул он, обращаясь к Владу. — Вынужден разочаровать: на Гаруду и Пенгу тоже не тянешь!
— Все они со змеем вод сражались, — въедливо заметил Влад. — Перед нами же подземный…
— Ха на тебя трижды три раза, — усмехнулся Змей Горыныч и снова дыхнул огнем. — Неужто Кощей не говорил тебе о существовании вод грунтовых, куда впадают они и где образуются?
Был бы сейчас Ворон человеком, с досады губу прикусил бы, а так лишь каркнул: он-то сказки чужестранные, которые Кощей рассказывал, лишь вполуха слушал, думал: «Что мне с того, если в Вавилоне
— Эй ты, — взревел Змей Горыныч, к Полозу обращаясь, — Акоменаки, чтоб те пусто было! Полз бы ты вглубь подобру-поздорову. Я те не птица и не диск золотой и крылатый — сожгу и прах над морем-океаном развею! — и ринулся на Полоза, поливая его огнем из всех трех голов. Змеиного взгляда он, разумеется, не опасался: чай, не птица, а огненная крылатая ящерица.
Ненадолго Полоза хватило, вновь он под землю уполз, а Влад и Змей Горыныч вернулись к товарищам. И пусть потряхивало Влада от осознания, кого посмел когтями рвать, а и уверенность в том, что Велес мстить не станет, не покидала. Тот сам говорил, будто совсем дурной в шкуре змеиной и сладить с ним увещеванием невозможно.
— Ну? И как теперь быть? — спросил Баюн.
— Направление я чую, но вот местность… — Волк покачал головой.
— Будто нам дорога обратно есть, — фыркнул Баюн. — Идем дальше, там посмотрим.
Глава 5
Прошло еще три дня. На четвертую ночь расположились они на поляне у костра, все почивать повалились, да к Владу сон не шел совсем. Вроде и тихо кругом было, а то птица вскрикнет, то скрип какой-нибудь раздастся. И, похоже, слышал его только он. Волк и ухом не вел, хотя обитал именно в этом лесу и чуял многое. Может, опасности не было — вот и не обращал внимания? Луна полная над поляной стояла, заливая призрачным светом все вокруг.
Промаявшись еще некоторое время, Влад сел. Почудилось или нет, но тихий свист и шепот неведомой речи достиг слуха, тронул волосы ветерком потусторонним и вновь затаился в траве. Тишину прорезал богатырский храп из всех трех глоток Змея Горыныча.
— Ну кар. Что тут еще скажешь? — прошептал Влад, на ноги поднимаясь.
Не нелюдям нападения бояться и дозорных выставлять, вот и улеглись все. Влад, пред тем как лагерь разбить, облетал его кругом трижды, ставя защиту. Никто со злыми намерениями преодолеть ее не смел, даже комары не совались — к вящей радости путников (кровопийцам гадким все равно кого кусать, богам и тем от них достается).
«Не уснуть, а завтра придется весь день носом клевать. Луна, что ль, на меня так действует или просто места чужие, к иной силе ревнивые?» — размышлял он, подныривая под ветку и углубляясь в чащу. Вряд ли его специально заманивали, скорее кто-то поблизости волшбу мертвую затеял. Влад ее нутром чуял, как и Кощей, Яга — уже в разы меньше, а обычная нечисть ни носом, ни ухом не вела. Видать, Навь всех к себе близких чуть изменяла внутренне.
Не далее как шагов через пятнадцать, за еловыми лапами, обнаружилось поле. Травы низкие стояли и колыхались, словно от ветра (да только ветра никакого не было), а потом и вовсе легли, идеальный круг образовав, так и застыли.
Лисица вдруг повернулась к луне и принялась кланяться, что-то тщательно на голове удерживая. Потусторонний ветер поднялся пуще прежнего, однако хоть и творилась в поле мертвенная волшба, зла от нее Влад не чувствовал.
«Мало ли какие существа к помощи луны взывают и зачем», — думал он, пока шел обратно, а как вышел к костру, остановился в удивлении. Волк и Змей Горыныч не спали, а беседовали с рыжей гостьей. Как ей удалось Влада опередить — неясно.
— А вот и ты, — обернулся к нему Волк, — я уж думал, разыскивать придется.
— До ветра сходил и заплутал небось, — махнул на него концом крыла Змей Горыныч и снова посмотрел на рыжую незнакомку. — У меня три головы, а у тебя три хвоста. Чай, созданы мы друг для друга.
«Очень верно подмечено, — подумал Влад. — То дуновение, которое на поле бушевало, являлось отнюдь не обычным, а самым что ни на есть потусторонним ветром. До которого я ходил».
Он сел к костру, подтянув к груди колени, и задумался.
Лиса о чем-то тихо вела беседу с Волком и Змеем Горынычем. Голос у нее оказался приятным, тоненьким и явно девичьим, с мурчащими завораживающими интонациями.
— Она к костру вышла, пока тебя не было, — сказал Баюн, присев рядом. — Волк учуял ее, проснулся и остальных растолкал. Он говорит, лисица может куда нужно провести, — и поморщился.
— Что? Не по душе тебе гостья лесная? — спросил Влад.
— А тебе? Помнишь ведь Весту?
Влад решил не отвечать. Конечно, он помнил, но точно не собирался переносить свое отношение к предавшей его девице на ворожившую под луной гостью. Весту за поступок нечестный Кощей наказал сурово и справедливо. Влад же мстить не собирался: ни Весте, ни прочим лисам-оборотням.
— От местных ничего доброго не жди, — проворчал Баюн, — а сестричка-то ух непростая.
Это Влад и сам видел. Лиса выглядела красивой и ухоженной, а размером ничуть не уступала Волку, на которого Влад мог бы забраться как на Сивку и подобным образом путешествовать. Хотел он Баюну о подсмотренном в лесу рассказать, да гостья ночная подошла и рядом присела.
— Здравствуй, — произнесла она мягко и игриво, — значит, именно ты Ворон и будешь, который аж самого Тяньлун не убоялся?
— Тянь там или Янь, а может, Инь — лично мне неизвестно, — ответил он дерзко, — с лунями недавно действительно повоевать пришлось.
— Боец, — хихикнула лисица и сощурила рыжие глазища. — А меня зовут Ки-цу-нэ. Тебе, говорят, до восточной окраины моря лесного добраться нужно?
Влад кивнул.
— А ты провести можешь? — уточнил он.
— Конечно, — заверила лисица. — Золотой Полоз землю раскурочил, все стежки-дорожки перепутал, да только я в лесу каждый кустик и травинку знаю. В отличие от Волка вашего, всю жизнь здесь прожила, а лет мне очень немало, Ворон.