Сказание о двух братьях и неведомой Руси

Баринов Евгений

Старший брат не сразу ответил. Внимательно осматривая форму и поверхность каждого жёлудя, лежащих в руке, он бросил их один за другим и тогда ответил:

– Мир, расстилающийся за поляной, на который ты смотришь, – огромный и устроен по-разному. Как растут здесь дубы, а дальше к реке – берёзовая роща, так и земли, города и порядки на Руси сильно различаются. Я хочу увидеть и узнать, как бывает по-другому. Бывает ли лучше? Кем и как это было придумано и исполнено? Тогда я смогу вернуться и улучшить наши порядки.

– Ты ради нас хочешь нас же и оставить? – живо отреагировал Светозар.

– Сложно сказать, делаю я это ради

себя или ради вас. Главное, разобраться и найти что-то важное для нас всех.

– Ты считаешь, что в других краях жизнь лучше? Люди более счастливые?

– Возможно, где-то счастливее, а где-то и хуже. Вот посмотри, братец, – и Олег протянул пару сорванных желудей. – Видишь, этот ровный и ладненький, а этот вымахал кривым с непонятным наростом, но оба растут на одном дереве и должны быть одинаковыми. Издали все жёлуди кажутся один к одному, но если внимательно каждый рассмотреть, то увидишь различия. Так и я не хочу всю жизнь сидеть и держать в руке плохой жёлудь. Лучше буду искать такой, как этот – ладненький и красивый. Понимаешь меня?

Олег с чувством посмотрел на Светозара, крутившего в руках полученный от старшего плохой жёлудь. Тот повертел его в руках три или четыре раза и, поднеся близко к лицу, стал осторожно соскребать чёрный нарост, расползшийся рядом со шляпкой.

– Смотри, этот можно вылечить, – заметил Светозар.

– А вырастет всё равно кривым, раз уродился таким, – слегка раздражённо ответил Олег.

Светозар с силой забросил жёлудь как можно дальше и произнёс:

– Хочу пожелать, чтобы из него вырос прекрасный высокий дуб, а его кривизна только помогала ему противостоять ветрам и снежным бурям. Он этого заслуживает больше, чем все те, кто родился одинаковыми и ровными. А ты взял и обидел этот жёлудь, не дав ему шанса.

Олег обнял своего брата за плечи:

– Хорошая мысль! Каждый должен работать над своими слабостями, чтобы обратить их в сильные стороны. С этим я согласен.

– Старшой, скажи, если ты в пути встретишь чудище окаянное, что будешь делать?

Удивившись вопросу, Олег переспросил:

– А почему я должен его обязательно встретить?

– Ты же будешь ехать через дремучие леса, мало ли кто там водится: лешие, оборотни. Никто доподлинно не знает, вымысел это или явь.

– Постараюсь скрыться, на дерево, может, залезу или, если не отвертеться, буду сражаться, – ответил старший брат, рассмеявшись.

– А если он огромный и свирепый? – продолжал напирать Светозар.

– Не понимаю, зачем ты всё это спрашиваешь, – строго посмотрел Олег на брата, стараясь уловить, серьёзно это его интересует или он пытается просто разыграть, – К чему клонишь?

– Я так, в общем. В шутку больше спрашиваю, – Светозар замешкался и отвёл голову: – Представь, если встретился с кем-то и силы неравны?

Смущение брата было непонятно Олегу, но он решил ответить обстоятельно:

– Если это нечистая сила, то против неё есть разные поверья, коих я, правда, не сильно разумею. Но пока не увижу её сам, стою на том, что всё это большое преувеличение, так как у страха глаза велики. Если это неведомый враг, то его надо побеждать не силою, а ловкостью и хитростью. Тебе я советую попробовать заговорить ему зубы и подружиться. Каждое чудище, как тот кривой жёлудь, живёт одиноко и несчастливо, а если найти к нему подход, раскусить секрет, то может статься, что оно вовсе и не чудище, а просто нечто совсем

особенное. Вряд ли у меня так получится, а у тебя сердце открытое и «язык без костей», как любит говорить мама. Это твой дар.

– Давай вместе уедем? – вдруг, перебив, горячо воскликнул Светозар: – Ты можешь взять меня с собой?

– Никак нельзя, – мягко произнёс Олег. – Для всех нас это печаль и тяжесть долгого расставания, но мать просто не выдержит нашего совместного отъезда. Лучше я обязательно приеду следующим летом и захвачу с собой как можно больше историй и рассказов.

– Я буду очень скучать по тебе, – голос Светозара дрогнул, глаза заблестели.

Олег ждал этого момента и внутри себя обрадовался, что младший брат дал волю своим эмоциям.

– Братишка, я оставляю тебя за старшего, и, главное, заботься о матери. Все свои обязанности я передаю тебе в моё отсутствие. На рожон не лезь и дружи с головой в любой ситуации. Принимай все решения взвешенно и хорошенько обдумав. «Утро вечера мудренее», я с этим согласен. И почаще заходи к дяде Аскольду. Он тебя обучит всем премудростям кузнечного дела. Всегда пригодится, – каждое слово Олегу давалось с трудом от нахлынувших чувств.

– Ладно умничать, – улыбнулся Светозар, утирая глаза рукавом. – Помнишь, я один раз совсем маленьким свалился с лошади в овраг, а ты бегал вдоль него и кричал: «Спасите, спасите хорошего человека!» Всё со мной и матерью будет в порядке. Ты лучше себя береги.

– Буду, буду, – похлопал Олег по плечу Светозара. – Я тоже уверен, что всё у нас будет в порядке. Возмужаем и ещё всем покажем! Пойдём теперь спать. Завтра рано вставать.

Олег перелез на самую нижнюю ветвь дуба и спрыгнул на землю.

– Смотри, прыгаю с ветки, где мы сидели! Это будет повыше твоего, – весело воскликнул Светозар и полетел на землю, ловко кувыркнувшись при приземлении, затем быстро вскочил на ноги и отряхнул руки и рубаху.

– Так помни, ты теперь за старшего. Никаких выше или ниже, – улыбнулся Олег, и оба довольные пошли домой.

На следующее утро за городом растянулся длинный обоз, уходивший с товарами в стольный град, Великий Новгород. Олег, простившись со всеми, сидел на одной из повозок, мерно поскрипывающей задними колёсами. В душе боролись тяжёлое чувство расставания и предвкушение новых мест. Перед глазами постоянно всплывали скорбное выражение лица матери и меньшой, бежавший за повозкой добрых три или четыре версты [21] . Устав, тот остановился и прокричал:

– Буду тебя ждать. До свидания, братишка! Покаа-а…

21

Верста – русская единица измерения, соответствует нынешним 1066 метрам.

Олег, державший себя с родными всё утро с напускной деловитостью, желая показать свою взрослость, вдруг порывисто задышал и уже не смог сдержать рыданий.

– Наверное, так надо, не раскисай, – говорил он себе.

Слёзы текли по щекам, и губы неестественно растягивались в гримасу улыбки, пока он продолжал перешёптываться сам с собой. Олег откинулся спиной на мешки и уставился в небо, всегда служившее ему надёжным другом:

«Ветер по небу идёт, всех нас вдаль с собой зовёт, – стали крутиться в голове слова, – с облаками он играет, судьбы наши выбирает».