Сказание о флотоводце
Шрифт:
– Что еще нужно?
– Что может быть дороже расположения старого человека? Быков у тебя нет, но нам хочется, чтобы арбакешем ты бы сам был, пусть на чужих быках!.. Люди увидят, что быками правит Богов, и скажут: "Он не желает зла нашим постояльцам". Короче говоря, командование может взять тебя на службу, отец, - усмехнулся Слэд.
– Ты будешь здесь... конюшим английского королевства, заведовать извозом.
Он перевел сказанное старику офицерам, и те весело засмеялись.
– Можете посулить ему, Слэд, даже солдатскую медаль и... признательность самой королевы. Как бы только старик не возомнил, что мы не можем его силой
– Когда это нужно сделать, господин офицер?
– изобразив почтительность на лице, спросил старик.
– Завтра!
– Две недели мне надо для этого!
– Почему так много?
– удивился Слэд.
– Лошади в деревнях, пока туда дойду...
Богов чинно вышел, и англичане заинтересовались:
– Слэд, ты чего-нибудь достиг? Нам казалось, ты уговаривал его так, словно речь шла о судьбе империи.
– Сам не знаю! В этих местах трудно понять человека!
– ответил Слэд.-Действительно, он ничего не возразил, но согласился как-то подозрительно быстро, и здесь на Балканах у любого пастуха чувство достоинства в сто раз больше, чем денег, а привычка к борьбе с турками развила этакую... браваду у стариков и юношей, манеру играть с нами, скрывая свои мысли. Я много раз говорил, что в Англии еще не знают славянства. Л здесь "Маленькая Россия", если хотите, и, конечно, сэр Раглан быстро бы побил Нахимова, если бы имел союзниками... не французов, а здешних славян, но этого не ждите. Да и сэр Раглан слишком далек даже от мыслей об этом...
– Слушайте, Слэд, - возразил один из офицеров,- если здесь "Маленькая Россия" - здесь преддверие этого русского мира. Почему вы нас не введете в круг здешних людей, не подготовите к тому, как нужно вести себя там, у русских, завоевать изнутри? Нам ведь, наверное, долго здесь жить.
– Долго жить в "Маленькой России"?
– едко переспросил Слэд.
– А если они вам оторвут голову?
– Ну, ну, Слэд, - смутился офицер.
– Не кажется ли вам, что в этом случае ответит своей головой Омар-паша?
Слэд молчал, несколько раздосадованный. Легко им, только что прибывшим из Англии, рассуждать о славянских племенах, а каково Турции, до сих пор не сумевшей подчинить болгар и сербов своему влиянию? И что за нелепая обязанность выпала ему, Слэду, "представлять" своим товарищам эти племена и отвечать за турок, по долгу человека, долго жившего в Турции и принявшего мусульманство. А перед турками отвечать за англичан. Порой это становится утомительно. Он тут же вспомнил о происшедшей недавно беседе на эту же тему с самим сэром Рагланом.
"Вы можете быть нашим советником по русским делам, мой милый Слэд, ласково говорил ему английский командующий вечером после парада.- От вас больше, чем от других, я вправе ждать воздействия на здешнее население, а главное на... турок. Да, да, чтобы турки ни в чем не обманули наши ожидания, ну и сами понимаете, Слэд, чтобы они не меньше нас жертвовали бы своими людьми.
– И, прощаясь, сэр Раглан сказал: - Я приглашу вас к себе, когда мы двинемся отсюда.
Теперь Слэд знал, что он не только командир "Таифа", вынужденный поднять свой престиж в глазах турок, но и ответчик за них перед соотечественниками.
Думать об этом было сейчас неприятно.
Слэд попрощался и ушел на корабль. "Таиф" стоял на рейде с заглушенными котлами на мертвом якоре. Был вечер и тени других кораблей как бы придавливали его к волне, делая низким, похожим
– Господин генерал, в час молитвы тень заката коснулась нашего флага!
Он хотел этим сказать о некоем счастливом предзнаменовании. Слэд пренебрежительно кивнул и пошел в каюту. Ему наскучило пышное славословие турок, принятое даже на корабле. Вахтенный офицер был к тому же из стамбульских поэтов. Сидя у себя в каюте, Слэд в этот этот вечер раздумывал: почему корабли соединенных эскадр задерживаются в Варне? Ему не терпелось быть в Крыму и непонятна была осторожность командования. Может быть, потому, что он знал больше, чем сэр Раглан, о неподготовленности русских к обороне. Но говорить об этом не смел. Ему ли, праздному свидетелю гибели турецкой эскадры при Синопе, толковать о слабости русских? Не призрак ли синопского поражения удерживал здесь английские корабли? Во всяком случае, Синоп взывал к осторожности. Слэд чувствовал себя находящимся между молотом и наковальней. Иной раз, когда заходила речь о русских, он ханжески соглашался: "Да, Нахимов еще может выкинуть какой-нибудь маневр!"
Слэд не знал еще, что эскадры задерживаются в Варне в большей степени из-за возникших между сэром Рагланом и Сент-Арно разногласий. Офицерам было объявлено, что командующие выжидают для наступления удобное время... В подробности командир "Таифа" посвящен не был. Однако остановка, долгая стоянка в Варне была в тягость всем, население не принимало союзников, и турецкие чиновники в свое извинение уже не раз обещали сэру Раглану "наказать болгар".
В каюту Слэда никогда не проникало солнце: шторы на иллюминаторах сохраняли полусвет. Па стене висели карты Турции, Палестины, Египта, и в небольшом стеклянном шкафу в беспорядке лежали инкрустированные ятаганы, кинжалы, книги. Над диваном висел и портрет молодого Нельсона и групповое изображение выпускников морского колледжа. Среди них был и Слэд. За тяжелой турецкой занавесью из шелка, плотно прикрывавшей стену, сиротливо мерцала крохотная, похожая на ладанку, иконка.
Слэду было тоскливо: приневоливая себя, он сел за квадратный столик, выложенный деревянными кубиками с рисунком полумесяца, и начал писать.
Надо было продолжать для лондонского журнала давно начатую, похожую на донесение статью "О том, что притягивает турецких славян, живущих вблизи Черноморского бассейна, к русскому адмиралу Нахимову".
Дня три Слэду посчастливилось не выходить на берег: корабли готовились к выходу, и на "Танфе" чистили котлы. Посыльные докладывали о новых пожарах в городе, о нежелании болгарских купцов что-либо продавать союзникам и, наконец, об эпидемии холеры. Варна надолго становилась лагерем для армии двух государств, но солдаты их предпочитали вернуться на корабли. Карантинные палатки вырастали за городом.
Находясь в море, Слэд вспоминал о болгарине Богове: выполнил ли он обещание?
Утром Слэд постучался в низенький, обвитый диким виноградом дом болгарина. Его встретил турецкий полицейский и, вытянувшись, безучастно доложил, выпучив глаза:
– Старик убежал в горы, жена его с детьми неизвестно где, два квартиранта-англичанина убиты.
Слэд сел на ступеньку крылечка и переспросил:
– А что сделали два англичанина?..
– Они хотели подружиться с населением, насильно привели к себе девушек... Они были немного неосторожны, господин генерал.