Сказание о мертвом драконе
Шрифт:
Встав в ряд, я мельком опустила взгляд на брюки Бернарда. Действительно, в кармане что-то лежит. Судя по форме, какая-то коробочка.
Когда музыка, на мгновение стихнув, вновь прогремела над залом, я сделала два шага вперед, поворот и поклон. Довольно простенький вводный танец, что состоит из определенного количества шагов, поворотов, поклонов и переходов из одного ряда в другой. Ну, поехали. Бернард — настоящий аристократ: такие манеры, поведение, точность движений, — да, если б он не планировал на мои счеты чего темного, я б и влюбиться могла бы. Но не судьба, сегодня кому-то из нас явно достанется, и, прости, друг,
«Ты в сапогах либо, мать?»
«Заметно?»
«Все девочки красиво вышагивают, а ты как будто тараканов давишь. Мне даже парня жалко. Сколько сил он прикладывает, чтобы лицо сохранить».
«Сам позвал, сам и виноват».
«Танцами тебя природа обделила».
Вот же хмырь! Ну, ничего, потом поговорим. Ему-то легче. Стоит в уголочке, наблюдает, а мне надо и танцевать, и разговор поддерживать, и любые действия подмечать. Дело ведь в этой коробке, да? Что в ней? Вещество какое-то?
— Какое у тебя строгое лицо, — с улыбкой заметил мой партнер, — мы же на празднике, надо расслабиться, — взяв меня за талию одной рукой, Бернард плавно перевел мою тушку на другую сторону, готовясь к смене партнеров.
— Не люблю танцы…
— Вот как, — поклонившись друг другу, мы разошлись. Девушки мелкими шажками двинулись в одну сторону, а парни — в другую. Суть танца была в том, что в конце ты должен встретить своего партнера вновь. Поэтому прощались мы, к сожалению, лишь на время. Ладно, кто там моя следующая жертва? Сейчас кому-то подарочек будет.
«Ты бы видела, с каким ужасом на тебя мужики смотрят».
«Спасибо, что напомнил».
Мне теперь даже танцевать неудобно было. Испорчу кому-то вечер. По сути, мне должно быть все равно, однако, полностью избавиться от этого чувства я не могу. Ладно, раз, два, три, и жертвой будешь ты!
Повернувшись, я вспыхнула как спичка, покрываясь краской от кончиков ушей до шеи. Орион? Он удивленно похлопал глазами, но вышел из транса быстрее, беря меня за руку и продолжая танец. У него такие белоснежные руки, что на их фоне моя смуглая кожа смотрелась неестественно! А ещё от него невероятно приятно пахнет, словно запах распустившихся у моря цветов. Мы встали напротив друг друга, и он вежливо улыбнулся, поклонившись. Я склонила голову и присела в ответ.
«Ты у меня один, как в сковородке блин, лучший из мужчи-и-ин!»
«Заткнись!»
Рядом с ним даже спокойнее как-то. А смотрит он внимательно, но молчит. Такой же молчаливый, как и на занятиях. Решаюсь поднять глаза и пытаюсь не краснеть. Конечно, он мне нравится, глупо это отрицать. Однако он, как и все остальные, понимает всю невыгодность положения и ведет себя так дружелюбно лишь потому, что вежливый. Вспомнив об этом, я даже стухла и расстроилась, отводя от его лица свой взгляд. Краем глаза я заметила, как он удивленно вскинул свои брови вверх. Почему он удивляется? Или думал, что я буду смотреть только на него? Видимо, в каждом аристократе внутри сидит эгоист и самолюбивый лжец.
Поклонившись напоследок, мы разошлись. И пошла я опять к Бернарду. Вот он, уже улыбается. А где коробка? Её нет в кармане. Так, положение чрезвычайное, пора подключать все своё внимание.
— Что-то настроение твое не улучшается, —
«Задержи дыхание на всякий случай. Окружи себя магией, только аккуратно, чтобы этот хмырь не заметил».
«Хорошо».
Одним непринужденным движением он вскрыл коробок, из которого вылетели Армские кузнечики! Самые приставучие насекомые, о которых я когда-либо слышала! Они облепляли голые участки тела и начинали вырабатывать секрет, который затем приводил к сильному зуду! Да их в этой коробке было не меньше пяти десятков! Они вылетели с таким ужасающим стрекотанием, что чуть не заглушили оркестр. Ударившись о мою магическую защиту, они рассыпались в разные стороны, продолжив свой путь. И тут начался хаос.
Все присутствующие дамы соизволили начать визжать. Ведь нет ничего страшнее, чем стайка кузнечиков, верно? Девушки подпрыгивали на месте, прятались за кавалеров и вели себя так, будто, если до них дотронется насекомое, они помрут. Угрозы, безусловно, не было, но стоило учитывать и тот факт, что Армские кузнечики были на удивление безобразными: с огромными, словно выдавленными, глазами, огромными волосатыми ножками и огромным желанием прилипнуть к коже. Пареньки держались смело. Орали и размахивали руками. Кто-то выбежал в дверь.
Когда кузнечики настигли официантов, что разносили напитки, на пол ручьем полилось вино. Не только на пол, но и на присутствующих. Завязалась драка. Кто-то бил официанта. Другой официант напал на студента. Звон разбитых бокалов, крики, ругань, топот спешащих покинуть помещение людей…В этой толпе бежал и заместитель ректора. Бежал быстрее многих учащихся, несмотря на свою полноту. Кузнечики липли к нему, как к особому лакомству, и мужчине оставалось лишь размахивать руками, да так, что он сам же снес свой парик, проносясь мимо, сверкая лысиной. Парик этот был благополучно растоптан и клоками валялся по всем углам.
Когда кузнечики вспарили вверх, кто-то додумался шмальнуть по ним огнем. Хоть бы не Линна. Но нет, это была она. Пламя задело огромную люстру, на которой были увешаны ленты, и те, конечно же, загорелись. На весь зал заорала сигнализация о предупреждении пожара. Кто-то из оркестра выпрыгнул в окно. Внезапно появившийся Шон попытался брызнуть слизью на люстру (та, благодаря своим свойствам, могла её потушить), однако, слизь полетела и на девушек, что взвыли лучше сигнализации. Ситуация ухудшилась, ведь все начали поскальзываться на склизком полу и лететь вперед навстречу приключениям. Бал стал больше походить на боулинг. Один человек сбивал десять других. В попытках удержаться на месте, ученики хватали за шторы, но ничто не вечно в этой жизни, и тем более не вечен карниз. Когда все это рухнет вниз, было вопросом времени.
Так и пролетали мимо меня: люди, кузнечики, лучшие годы моей жизни…И посреди этого хаоса стояла я. Одна. Услышав шаги позади, я обернулась, но поскользнулась на слизи. Упала я, однако, прямо в перекуренные объятия.
— Что, ведьма, все-таки испортила бал? — с довольной улыбкой и влажными от смеха глазами спросил Торвальд, беря меня на руки.
— Испортила, — пробурчала я, скрещивая на груди руки. С этого дня балы я стала не любить ещё больше.
Глава 10