Сказание о ночном цветке
Шрифт:
Рыжеволосый поставил следующий кристалл в аппарат и стал ждать.
…— Как тебя зовут? — обратился Обсидиан к парню, привязанному к стулу. Вернее, к огненному парню.
— Ты издеваешься? — он вопросительно вскинул бровь. — Может еще спросишь, кто я тебе? Или кто я по рождению? А может ещё лучше — благодаря кому я оказался здесь? Давай, мне не сложно.
— Как тебя зовут? — снова повторил Обсидиан, не обращая внимания на то, что сказал юноша.
— Бонфаер меня зовут, если забыл. Могу повторить
Вспышка сиреневого цвета осветила комнату, но через мгновение угасла. Обсидиан вновь задал вопрос:
— Как тебя зовут?
— Я… Я не помню. — Огненный юноша задумчиво посмотрел на темного мага, — извини, но почему я привязан?…
И вновь появилась шагающая по комнате голограмма. Обсидиан в этот раз выглядел намного старше, чем был на прошлой.
— Та-а-ак… Амалия идет на общение, даже довольно хорошо, что не может не радовать. Мы видимся с ней почти что каждый день, она показывает мне окрестности Офельвении, рассказывала о многих травах и цветах, о которых я даже не подозревал. Я же её знакомил с звездным небом и астрономией. Ещё она зовет меня златоглазкой, это забавно. На самом деле она действительно необычный ребенок, у неё большое и доброе сердце… Но, чёрт возьми, я должен убить её, ведь она представляет угрозу всей вселенной… Ладно, потом разберусь с ней. Теперь же по поводу… Моего брата. Он слишком зол на меня и не хочет проявлять никакого снисхождения! Даже не хочет, чтобы ему помогли. Я стараюсь время от времени стирать ему память, так как прошлые воспоминания приводят его в ужас от самого себя. Он осознает собственную опасность, но я не хочу его терять снова. Поэтому… Я не знаю, чего я хочу добиться. Ведь я хотел бы, чтобы, когда он смотрит на меня, мы общались также, как это было давным-давно, но он воспринимает меня как врага в первом случае, а во втором случае как неизвестного для него человека…
Май решил взять еще один, последний на сегодня кристалл. Когда голограмма появилась, то там уже Обсидиан был с темными, мерцающими на коже венами.
— Всё идет вообще не по плану… Чем я только думал, когда решил пойти на всё это? Может исполнить это глупое пророчество дано не мне? Бонфаер снова возвращается и я не могу предотвратить это, так как слаб… Он вспоминает, вспоминает и вспоминает! Забавно конечно: я такое ведь уже наблюдаю ни один десяток и впервые ничего не могу с этим поделать… Может быть, всё как-нибудь образумиться, но вряд ли: я вижу в его глазах прежнюю ненависть, которая никуда не исчезла с этими годами.
А про Амалию… Я слишком привязался. Мы каждый вечер сидим с ней, я рассказываю ей разные сказки, рассказываю истории, чтобы она не грустила и не вспоминала всю ту боль, которая с ней когда-то случилось… Но всё-таки ночами я слышу её крики, слышу, как ей тяжело, чтобы я не делал, ничего не может ей помочь с этим, разве что стоит… Положить конец со всем этим. Но я не смогу…
У меня ощущение такое, что она совершенно не из того рода, не из той сущности, которой является. Она совершенно не такая, какими их везде описывают: она добрая, общительная, она всегда рада помочь и всегда простит, чтобы ты не сделал… У неё мягкие и холодные руки, она постоянно мерзнет ночами и боится темноты. У неё глаза, в которых ты всегда сможешь увидеть гораздо больше, чем в любой книге.
Разве такое создание способно уничтожить
Правда, у нее проснулась сила, но это же ничего не означает? А может, теперь она прочувствует мощь и захочет наконец-то занять свое место? Но ведь она не такая… М-да, ещё и это проклятие как раз вовремя… Так, всё. Я так больше не могу.
Нужно составить план… Я знаю одно место, я бывал там раньше, когда Офельвения еще существовала. Церера — глупое название, но место самое то. Один день там равен одному году здесь, как раз о её существовании Егерь уже и забудет, а если нет, то найти там её точно не сможет. И с Сириусом временные рамки разные, поэтому всё должно получиться хорошо…
Главное, это делать всё четко и быстро, потому что… Потому что я не смогу видеть её страдания. Я не смогу сделать это, не закрыв глаза. Она слишком дорога мне… Мне кажется, я не смогу, но я ведь должен? Не знаю… Уже ничего не знаю…
Май сидел осознавая, какую же глупость он совершил. Он осознавал, что девушка в смертельной опасности. Но что Он сможет сделать против Обсидиана? Ничего, но, разве что…
— Нужно найти этого Егеря… — память, постепенно возвращающаяся к юноше, подсказала его имя, — Пирита. Нужно срочно найти Пирита.
Глава 13. Не смотри в его глаза
«…Церера — это место, созданное для жизни каждого существа. В ней есть всё: от всевозможных городов и деревень с замечательными видами, местной кухней, и даже идеальным для проживания климатом! Центром этого замечательного «перекрестка порталов» является Ривант — «точка отчета» или так называемая столица, от которой отходит множество путей в другие миры. Да-да, именно миры. Из Риванта отходит множество невидимых для человеческих и нечеловеческих глаз порталов, которые могут привести вас как в любой уголок Земных фракций, так и вне земных! То есть — попав в Цереру, Вы, дорогой друг, получаете ключ ото всех дверей, ведущих во все уголки нашей необъятной Вселенной Ain Meins!..»
— Амалия, ты готова? Нам нужно уже отправляться, пока все спят. — Обсидиан выглянул из-за обшарпанной двери гостиницы госпожи Мерлин, смотря на девушку одетую в легкие вещи песчаного цвета и державшую в руках письмо. Маг обратил на это внимание и сказал, — мы ждём тебя на улице.
— Хорошо, я сейчас спущусь, — кинула ему вслед девушка, все ещё думая, брать письмо с собой или нет.
Выйдя на улицу, Амалия стала щуриться от ярких лучей восходящего солнца. Сегодня в Риванте был бал Ночной Амалеи, который должен будет длиться всю ночь, поэтому местные и не местные жители мирно спали в своих кроватях, отсыпаясь перед ночным событием. На пустой улице её уже ждали путники, которые также, как и она, были одеты в легкие вещи.
— Ну что, теперь уже точно все без исключения готовы? — обратился к Амалии лучший друг Обсидиана — Клэнк Хассельоу. Он прибыл почти сразу после того, как Май решил покинуть своих друзей. Клэнк имел крупное телосложение, которое казалось ещё больше из-за высокого роста под два метра, а также у него была длинная, светловолосая грива. «Шкаф» так его Амалия назвала в своей голове, имел одну примечательную особенность — он всегда носил ковбойскую шляпу и куртку из драконьей кожи.
Две его дочери-близняшки, пришедшие вместе с ним — Каолин и Плавни, которые унаследовали от отца высокий рост и светлые волосы, кивнули, сказав одновременно «Мы готовы!»