Сказание о пустыне
Шрифт:
Холод расползается по груди. В глазах моей свекрови я исполнила свое предназначение — родила мужу наследника. И больше не нужна. Если бы я умерла, ей стало бы спокойнее. Никто больше не покушался бы на ее положение в этом доме, и она смогла бы воспитывать внука.
— Так не будет.
— Госпожа? — Надира поднимает на меня заплаканные глаза.
— Она не получит моего сына.
Я смотрю в потолок и вспоминаю слова матери. В ночь хны, когда она покрывала мои ладони и стопы узорами, готовя к свадьбе. «Если ты родишь мужу наследника, сможешь потребовать
— Позови аттабея.
— Госпожа…
— Скажи, что я хочу его видеть.
— Госпожа…
— Скажи, что я в ясном сознании или соври, что умираю…
— Госпожа…
— Где мой муж?!
Служанка испуганно отшатывается.
— Он уехал. Покинул Аль-Хрус. Я не знаю, что произошло. К нему явился посланник, и аттабей уехал вместе с отрядом. Он заходил к вам перед отъездом, но вы спали.
Закрываю глаза. Ждать, нужно лишь подождать. Муж вернется, а я смогу окрепнуть. И тогда… все наладится…
…Аттабей возвращается через неделю, когда я уже могу сидеть и есть самостоятельно. Ходить и стоять еще сложно, но я справлюсь. За прошедшее время мне ни разу не принесли сына. Обо мне вообще как будто забыли. Я снова превратилась в тень.
Муж приходит вечером. Он все еще выглядит уставшим, а меж бровей пролегает складка. В глазах его тревога, но не обо мне. Мысли его далеки отсюда.
— Добро пожаловать домой, супруг мой.
Я улыбаюсь. Надира одела меня для встречи в лучший наряд и подложила под спину подушек. Она остается за дверью, чтобы никто нас не беспокоил.
— Слуги говорят, тебе стало лучше.
Он опускается рядом и касается моей руки. Заглядывает в глаза, словно снова ищет ответы.
— Стало. Все уже почти как раньше. Скоро я стану прежней.
Лицо мужа темнеет, словно он злится. Почему? Чем я мола вызвать его гнев? И стоит ли говорить о моей просьбе сегодня?
— Я рад, что мой цветок здоров, — он все же улыбается. Но странно. Совершенно иначе, чем раньше. — Чем я могу порадовать тебя за рождение сына?
Сердце сжимается. Хорошо, когда мужчина сам заговаривает о подарках. По традиции мне положено сказать, что у меня все есть, и самый большой дар — видеть супруга каждый день, но…
— Я хочу видеть нашего сына, — говорить, глядя в черные глаза аттабея, сложно, но я продолжаю. — Хочу, чтобы он был рядом. Каждый день. Хочу сама выбрать кормилицу, если та, что кормит его сейчас, мне не понравится.
— Разве матушка не нашла подходящую? — он хмурится еще больше, а мое сердце обливается кровью.
— Она не позволяет мне увидеть сына. Ни разу за все дни, что тебя не было в городе. Я его мать и ни разу не видела нашего сына!
Голос срывается на крик. А на глаза наворачиваются слезы. Не так я представляла этот разговор.
Муж смотрит мне в глаза. Сжимает губы. Затем встает.
— Завтра
Он уходит, не обернувшись, а я остаюсь одна, дрожа от холода и слез, что катятся по щекам. Мой муж разлюбил меня?..
…Сына приносят утром. Я впервые беру на руки крохотное тельце, завернутое в пеленки. Вдыхаю его запах. Разглядываю сморщенное личико. И забываю обо всех тревогах, что терзали меня раньше.
— Аттабей назвал его Рашид. Он очень спокойный. Хорошо ест и много спит, — кормилица усаживается рядом.
Она полнотела. Округла. Голос ее звучит как журчание воды, что переливают из кувшина. И я решаю оставить ее. Эта женщина не виновата, что свекровь посчитала меня ненужной. Если Небеса будут милостивы, в следующий раз я заранее позабочусь о поиске кормилицы для дитя. А пока… пока она научит меня правильно обращаться с сыном…
…Заботы о Рашиде занимают все мои мысли и время. А оно неумолимо идет. День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем…
…Мое здоровье полностью восстанавливается, но муж не зовет к себе. Ночи проходят в одиночестве. И с каждым заходом солнца приходит тоска. Вспоминаются его руки, ласки, губы. И хочется снова ощутить их. Почувствовать жар, что дает силы жить. Я скучаю по мужу. И сгораю от тоски настолько, чтобы решиться на глупость…
…Тонкие шаровары, шелковая абайя с тонкой вышивкой. Золотые браслеты и серьги с золотыми топазами из свадебного набора. Надира долго расчесывает волосы и осматривает меня.
— Вы выглядите прекрасно. Господин будет доволен.
— Если бы господин хотел меня видеть…
Вздох срывается с губ. Сердце громко стучит. Жене не стоит беспокоить мужа, если он сам не зовет ее. Но что делать, если муж совсем забыл обо мне? Считает, что я некрасива? Подурнела после родов? Живот стал прежним. А грудь наоборот немного больше. Бедра шире. Разве плохо?
Отогнать вопросы и сомнения удается с трудом. Когда в доме становится тихо, Надира провожает меня до спальни аттабея и уходит. Дверь открывается легко. Мягкие тапочки без задников бесшумно ступают по толстому ковру. Аттабей не спит, он перекатывается так, чтобы видеть дверь и приподнимается на локте.
— Что ты здесь делаешь? — голос его звучит резко.
— Я пришла к своему мужу… — Я останавливаюсь в нескольких шагах от него и опускаюсь на ковер. — Разве мой муж не скучал без своего цветка?
Тишина становится мне ответом. Аттабей медлит, а затем резко поднимается на ноги.
— Уходи. Я не звал тебя.
Холодные слова словно острый клинок пронзают сердце. Оно замирает и падает куда-то вниз.
— Но…я…
— Уходи!
Окрик заставляет вздрогнуть. Будто кипятком плеснули на кожу. За что? Почему? Я не успеваю опомниться, как уже бегу прочь. Ноги несут обратно. На женскую половину. В комнату.
Надира вздрагивает и вскакивает со своего места, увидев меня.
— Что случилось?