Сказание о Синей птице
Шрифт:
Крышка черной шкатулки открылась, и я увидела красивого молодого человека с гордой осанкой и изящными манерами. На меня смотрели его добрые и ясные, как у Ланьжэ, глаза.
– Отец мой названый, что это? – Юноша посмотрел на распростертого на ложе изможденного генерала.
– Это свет Энигмы – сати Синей птицы. Найдите для шкатулки подходящее место и берегите ее…
– Хорошо.
– Ваше величество, это оставила ваша родная мать, Ланьжэ. – Му Хай снял с шеи амулет в виде полуптицы и жестом попросил юношу его надеть. –
– Я понял.
– Прежде чем пойти на казнь, ваша матушка наказала мне защищать рукописи народа муя и тома «Канона муя», хранившиеся в усыпальнице госпожи Сяо. Муя находились под властью молан уже пятнадцать лет, когда новый правитель молан Тяньгао снова пошел войной на Энигму и вырезал почти все население страны, сжег рукописи, разрушил усыпальницу и уничтожил почти все собранные там свитки. Я спас лишь несколько. Мне так совестно перед принцессой Ланьжэ. К счастью, усыпальница находится глубоко под толщей песка и укрыта от посягательств извне. Ваше величество, позаботьтесь об охране этого места.
– Да, все сделаю.
Му Хай вздохнул, не решаясь продолжить.
– Отец, есть ли еще что-то, что мне необходимо знать? Скажи не таясь…
– Ах, ваше величество, богатство подобно утренней росе, исчезающей в одно мгновение. Прошу вас, будьте готовы в будущем использовать амулет с полуптицей как знак признания родства. Отправьте своего сына в государство ханьцев, чтобы он вырос среди них.
Услышав эти слова, Моэ задумался.
Вскоре генерал Му Хай умер и был похоронен с почестями.
В память о матери Моэ построил храм на юго-востоке пустыни Энигмы – храм богини реки Тумэньцзян. Он приказал все спасенные генералом фрагменты рукописей и классические труды муя спрятать в потайной комнате храма. Я, томящаяся в глубине деревянной шкатулки, оказалась там же. Вход в комнату запечатали.
Правитель Моэ был милостив и честен, с ним во главе власть его рода только ширилась и крепла. Вскоре после смерти Моэ трон захватили его дальние родственники. Новый правитель считал Ланьжэ чужеземной ведьмой и разрушил храм в честь богини реки Тумэньцзян.
По счастью, правитель Моэ прислушался к предсмертным наставлениям генерала Му Хая и отправил своего сына на воспитание в государство ханьцев. Пошедшая от него ветвь рода хранила в тайне свое происхождение и взяла фамилию Сюэ.
Все это время я крепко спала в черной шкатулке.
А амулет Ланьжэ передавался из поколения в поколение потомками правителя Моэ в семье Сюэ.
Однако мир постоянно меняется. Недаром существует поговорка: где было синее море, ныне тутовые рощи.
Я пребывала в ожидании, когда вновь воссоединюсь с Ланьжэ, Ароматом Энигмы.
Долгий
Я распахнула глаза и серьезно задумалась. Через оконную решетку в дом лился яркий дневной свет.
Отец устало смотрел на меня, капли пота стекали по его лбу.
– Отец, – я вытянула руку, чтобы вытереть его лоб, – мне приснился сон…
– Ланьсинь, это был не сон. То, что ты видела, было воспоминаниями Синей птицы со Священной горы.
Я задрожала.
– Когда свет и аромат Энигмы воссоединятся вновь, настанет день возрождения муя… Ланьсинь, пойдем со мной.
Отец провел меня в комнату, где вдоль стен высились книжные полки, доверху заставленные аккуратными рядами старинных книг. Отсутствующие и пожелтевшие страницы, как сказал отец, были тщательно им восстановлены.
– Это части воссозданного «Канона муя»…
Одна из книг вдруг упала с полки к моим ногам. Подняв фолиант, я пролистала его и на одной из страниц заметила детальный рисунок флейты с семью отверстиями – она выглядела как настоящая.
Я хотела прочитать надпись под рисунком, но отец забрал у меня эту книгу и протянул взамен другую – «Очи Неба». Я молча открыла ее и прочитала вслух на языке муя:
– «О птице с человеческой головой, плач об Энигме… Благоухающие ветви будут срезаны и сожжены, корни будут вырыты из земли нечестивыми. Сломанные ветви в саду на чужой земле зацветут и дадут плоды. Тысячу лет спустя, когда свет и аромат Энигмы воссоединятся вновь, проснется птица с человеческой головой и найдет родной сад для отломанных ветвей…»
– Это пророчество о гибели народа муя. О том, что будет пролито много крови муя, а уцелевшие станут скитальцами на чужбине…
– А что такое «аромат Энигмы»?
Отец прикрыл книгу и взглянул на меня. Сердце вздрогнуло от смутной догадки.
– Это я?
– Да. Разве ты не чувствуешь себя кем-то иным? Твоя необычная реакция на язык муя, на строки оракула. Ты понимаешь язык, которого не учила, хранишь воспоминания Синей птицы. Ты была избрана богом Энигмой.
– Неужели?.. – Я вспомнила про свои странные сны.
– На самом деле ты, Ланьсинь, одновременно и свет Энигмы, сати Синей птицы, и аромат Энигмы. Сати Синей птицы – это твоя душа, а аромат Энигмы – в твоей крови.
Под пристальным взглядом отца у меня в ушах раздался какой-то шипящий звук. Он слышался то близко, то далеко, был то слабее, то сильнее, пока не превратился в мощный рев и пронзил мое тело, как электрический разряд. Я чувствовала, будто разделилась на две половины, сознание легко выскользнуло за пределы тела, и я увидела перед собой события восемнадцатилетней давности, когда на берегу реки Тумэньцзян открыли деревянную шкатулку.
Шкатулка открылась.
– Синяя птица, – звал чей-то мягкий голос.