Сказание о Спартаке, или История необычной войны
Шрифт:
Остальные беглецы стремились к Везувию. Выбор места был не случаен и символичен. Когда-то богоподобный Геркулес, спасаясь от великана Гиерона, нашёл себе прибежище на склонах потухшего вулкана, где вскоре вырос город Геркуланум и был воздвигнут храм великому герою – священное место, особенно для гладиаторов, веривших в заступничество бессмертного храбреца. К тому же в городе находилось и святилище богини Венеры, перед алтарём которой рабы получали освобождение…
«В качестве первой стоянки их, словно алтарь Венеры, привлекла гора Везувий». (Флор)
За два
Глава IV. Смелость и находчивость
Силу одолей мужеством, а участь – дерзостью.
Плутарх
679 год римской эры. Ранняя весна.
Лентул Батиат торопился покарать мятежников.
– Неслыханно! Эти гнусные головорезы, эти живые мертвецы вздумали противиться мне! – скрежетал зубами хозяин школы. – Жалкие рабы! Я приволоку вас на арену, закованными в цепи. Зрители вернутся на трибуны, чтобы содрогнуться от ужаса, глядя, как вы рвёте друг друга на куски!
Вне себя от негодования, ланиста нанял отряд фугитивариев и просто желающих заработать на этой сомнительной затее жителей Капуи.
– На крест варваров! 34 – жаждали крови расхрабрившиеся ловцы беглых. – На крест гнусного фракийца! Мы ему покажем!..
За два дня люди Батиата достигли Везувия и после короткого привала начали нелёгкое восхождение по горной тропе.
Они взбирались всё выше и выше. Никто не попадался им на глаза. Только дикие козы ловко прыгали по скалистым кручам, да медленно парили орлы в голубом необъятном небе, издавая тревожные звуки.
Узкая петлявшая тропинка временами терялась среди кустов и скалистых отвалов. Когда же она окончательно пропала из виду, и пришлось карабкаться по крутому склону, подуставшие преследователи, опасливо озираясь, засомневались:
34
Особо опасных преступников (беглых рабов, бунтовщиков, разбойников и изменников) приговаривали к самой позорной и жестокой смертной казни – распятию на кресте. Приговорённый умирал в страшных муках несколько дней, на всеобщем обозрении.
– А туда ли завели нас фугитиварии?
– Доберёмся во-о-он до той площадки, – запыхавшийся ланиста указал посохом на плоскую каменистую возвышенность, просматривающуюся сквозь кроны деревьев, – передохнём и…
Батиат не договорил. Он так и застыл с открытым ртом: с того места, куда указывал его посох, шебуршило по склону, подминая кустарники и вырывая деревья, разрастающееся пыльное облако. Из густых серых клубов с грохотом вылетали увесистые булыжники и неподъёмные валуны.
Преследователи в испуге вскинули головы и остолбенели – каменная лавина! Прямиком на отряд! Куда деться? Где укрыться?
Грохочущий камнепад вмиг перемешал и поглотил часть отряда. Кому повезло уцелеть, побежали во всю прыть. Но как ни старались они унести ноги, удрать мало кому удалось: вслед за обвалом появились гладиаторы и многих беглецов, догнав, перебили.
Куда
* * *
Происшествие на склонах спящего вулкана удивило и озадачило власти Кампании. На этот раз они привлекли многоопытного усмирителя бунтовщиков отставного легата Клавдия Глабра и поручили ему взять столько сил, сколько потребуется и избавить Кампанию от шайки беглых гладиаторов.
Клавдий прибыл на место разгрома отряда Батиата с пятью когортами легионеров и, наскоро оглядевшись, самодовольно потёр руки:
– Мышь попала в мышеловку!
Квестор 35 Гней Скрофа, его молодой помощник, в недоумении пожал плечами.
– Дорогой мой Гней, сама местность подсказывает нам простое и надёжное решение, – туманно и высокомерно изрёк бывалый вояка.
От непонимания Скрофа ещё более смутился, а много повидавший легат, выдержав загадочную паузу, снисходительно похлопал его по плечу и раскрыл свой замысел:
35
Квестор – помощник командующего армией и казначей, отвечал за выплату жалованья легионерам и закупку продовольствия.
– Ни к чему выбивать беглецов из их прибежища. Прямой бой наверняка дорого обойдётся и нам. Я одержу победу простым способом и без кровопролития – уморю подлое отродье голодом.
Сказано – сделано. По приказу Клавдия легионеры прорыли ров поперёк тропы, насыпали вал, укрепили его частоколом и расположились за ним лагерем. Клавдий лично проверил качество работ, выставил дозоры и распорядился зорко стеречь данную единственную лазейку. Только после этого он разрешил уставшему войску отдохнуть. Измождённые утомительным маршем к Везувию и тяжкими трудами по обустройству лагеря легионеры удобно расположились у костров, сытно поели и принялись потешаться над гладиаторами.
– Скоро захудалые мышки вылезут из норки искать хлебные крошки…
– …И угодят прямо в когти старому коту Клавдию! Ха-ха-ха!
– Теперь им конец!
– Мечники – глупцы! Они ни на что не способны. Умеют только резать друг друга на арене.
– У них одна дорога – на тот свет.
– Они уже бредут по ней! Ха-ха-ха!
Так рассуждали в римском лагере. Спартак рассуждал иначе. Возможно, кто-нибудь и приуныл бы в аналогичном безвыходном положении, но только не он. Фракиец не хотел ни умирать от голода, ни бросаться в глупом отчаянии на метко разящие мечи легионеров. Он выбрал третий путь, о котором сведущий легат, упиваясь собственной непревзойдённостью, и подумать не мог. Спартак предложил гладиаторам сплести длинную лестницу из толстых лоз дикого винограда, в изобилии росшего на горных склонах, с наступлением ночи спуститься по ней на дно глубокого ущелья, подкрасться к римлянам с тыла и неожиданным нападением разгромить их.
Смельчаки приняли дерзкую идею Спартака с восторгом. Ведь им предстояло совершить вылазку, предугадать которую не смог бы не то что искусный в военном деле Клавдий Глабр, а даже самый именитый римский полководец.
Глубокой лунной ночью гладиаторы бесшумно покинули западню.
Тем временем легионеры, убаюканные самоуверенностью Клавдия, крепко спали. Их мирное похрапывание сливалось с хором стрекочущих цикад. Морил сон и стражников. Но те под страхом смертной казни крепились, как могли, и таращили глаза, озирая ночную тьму. Как вдруг – что это? Среди тёмных зарослей в таинственно-бледном лунном свете мелькнули неясные человеческие очертания.