Сказание о Юэ Фэе. Том 2
Шрифт:
— Великий наставник, берегите себя! — снова обратился Чжан Цзюнь к больному. — Могу вас порадовать: я прогнал Хэй Мань-луна!
Вдруг Цинь Гуй открыл глаза и уставился на Чжан Цзюня. В его взгляде мелькнуло безумие, он рванулся и закричал:
— Юэ Фэй, пощади меня!
Чжан Цзюнь растерялся и поспешил проститься. Цинь Си проводил его до ворот.
Когда он вернулся в дом, то услышал хрип, доносившийся из комнаты отца. Цинь Си стремглав бросился к кровати. При виде сына Цинь Гуй еле заметно покачал головой. Он хотел что-то сказать, но не мог. Тогда он высунул язык и что есть силы сжал зубы. Откушенный язык упал ему на грудь, изо рта хлынула кровь, и вскоре дыхание прервалось.
По поводу смерти Цинь Гуя написаны такие стихи:
ПервыйЦинь Си горько оплакивал умершего. Распорядившись насчет похорон, он сообщил государю о кончине отца.
Поистине:
Подвержено превратностям судьбы, И золото порою не блестит. Подвластен неминуемому року, Со временем тускнеет и нефрит!Если вы не знаете о дальнейших событиях, то прочтите следующую главу.
Глава семьдесят вторая
Ху Ди во сне сочиняет богохульные стихи и странствует по преисподней. Цзиньский Учжу видит во сне загробное судилище и выступает в поход
Свет молнии в кремне таится — А что таят людские сны? Воюют люди и народы — А может ли не быть войны? Лишь совершенный человек Всему найдет первопричину: Ему даны, как птице, крылья, Его душа — светлей луны!Пословица гласит: «Мертвым место в загробном мире, живым — в земном». Из предыдущей главы мы знаем, что Цинь Гуй умер, и на этом окончим о нем повествование.
Сейчас пойдет речь об одном ученом сюцае по имени Ху Ди и по прозвищу Спящая Бабочка, который жил в Линьани. Это был человек прямой и резкий в суждениях. Он без конца возмущался тем, что предатели погубили Юэ Фэя, и говорил:
— Небо и земля лицеприятны, духи и демоны несправедливы!
Всякий раз, когда под руку попадался ему лист бумаги, он писал эту фразу.
Так продолжалось несколько лет. И вот однажды он услышал о том, что Хэй Мань-лун с войском подступил к Линьани, чтобы отомстить за Юэ Фэя.
— Наконец-то я дождался
На следующий день слуги сообщили ему о новых победах Хэй Мань-луна и о том, что против него выступил сам Чжан Цзюнь.
— Как бы я хотел, чтобы этого предателя прикончили! — воскликнул сюцай. — Воздух в Поднебесной сразу стал бы чище!
Когда же он узнал о том, что Хэй Мань-луну послали провиант и фураж и пообещали в течение десяти дней выдать Цинь Гуя, то радость его не знала границ.
Однажды Ху Ди сидел за столом и ждал новых вестей. Он уже успел изрядно выпить, когда вернулся посланный в город слуга.
— Чжан Цзюнь разбил Хэй Мань-луна. Мяо бежали в Хуавай, государь повысил Чжан Цзюня в чине, — доложил он.
Ху Ди весь задрожал от негодования, стукнул кулаком по столу и одним росчерком кисти написал стихи:
Длинноногий сановник Цинь Гуй, Сговорившись с коварной женой, Обрекал на жестокую казнь Самых добрых и честных душой. Но, увы, равнодушно молчат Потемневшие вдруг небеса, — И каратель злодеев Янь-ван От злодеев отводит глаза. Я горюю в беседке один, И об этом лишь знает луна, — Что одежда промокла от слез И соленым стал привкус вина. О, когда бы Янь-ваном я был И карать справедливо умел, — Я б своими руками содрал Кожу с гнусных предательских тел!Еще раз прочитав свое творение, сюцай сжег его над лампой и опять принялся за вино.
Вскоре перед его глазами поплыл туман. Из-под стола вышли два чиновника-демона и строго сказали:
— Следуйте за нами! Вас вызывает наш владыка!
— Какой владыка? — удивился Ху Ди. — Как его зовут? Зачем я ему понадобился?
— Идемте, увидите сами.
Пришлось повиноваться.
В это время слуга внес в комнату поднос с ужином. Увидев, что его господин недвижно лежит в кресле, он испугался и побежал к хозяйке. Та поспешила к мужу, опустилась перед ним на колени и приложила ухо к его груди — сердце не билось.
Дом наполнился воплями и причитаниями. Умершего положили на кровать, начались приготовления к похоронам…
А в это время сюцай, следуя за чиновниками, прошел больше десяти ли и очутился в пустыне. Моросил мелкий дождик, клубился туман — совсем как глубокой осенью.
Вскоре приблизились к какому-то городу. По дороге взад и вперед сновали люди, торговцы бойко предлагали свои товары. Было шумно, как на рынке.
Ху Ди и его провожатые миновали главную улицу и подошли к храму. Над его высокими красными воротами висела надпись: «Храм Лучезарного божества». У входа стоял страж с бычьей головой и лошадиной мордой; в одной руке у него был трезубец, в другой — железный молот.
Сюцай забеспокоился. Провожатые оставили его у ворот, а сами отправились в храм, чтобы доложить владыке о выполнении его повеления. Потом они вышли и сказали:
— Великий владыка Янь-ван зовет вас!
Дрожа от страха, Ху Ди переступил порог зала. Перед ним на возвышении восседал грозный повелитель в парадном одеянии и усыпанной жемчужинами короне — точь-в-точь изваяние бога в кумирнях. Справа и слева от него стояли бесы-служители в зеленых халатах, подпоясанных черными поясами. В руках они держали книги судеб. Перед возвышением толпились демоны, один безобразнее другого, с растрепанными рыжими космами и ощеренными пастями. Как тут не испугаться!