Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля
Шрифт:
После Олега на княжеский стол сел Игорь, сын Рюрика. Это было в 913 году. Первым его делом было усмирение древлян, которые по смерти Олега отказались платить дань. Игорь победил их и наложил дань больше Олеговой. Затем он усмирил и непокорное славянское же племя уличей, которые жили в низовьях Днепра, близ нынешнего города Алешек; во время этого усмирения долго не покорялся город Пересечен, так что Игорев воевода сидел около него три года и едва взял. Тогда уличи совсем перебрались с Днепра и сели между Бугом и Днестром.
После ухода их весь великий путь «из варяг в греки» был уже вполне в руках великого князя.
Но от варягов, по Русской земле, существовала еще дорога в иной морской угол – на далекий Восток, к богатому тогда Каспийскому
Тут, как известно, сидели хазары. Конечно, много обид чинилось русским людям во время хазарского ига, как от самих хазар, так особенно от народов, населявших, под рукою арабов, кавказские берега Каспийского моря, куда постоянно хаживали наши торговые люди.
И вот пришло время – чтобы Русь и здесь показала свою силу и отплатила долголетние обиды.
После усмирения древлян, в 914 году, русские ратные люди, на 500 кораблях, в каждом по 100 человек, спустились вниз по Днепру в море; затем, обогнув с юга Крымский полуостров, они вошли в Азовское море; отсюда они послали просить хазарского царя пропустить их в Каспийское море, чтобы отмстить кавказским народам за долголетние обиды. Хазарский царь согласился, вероятно не считая себя достаточно сильным, чтобы отказать, а русские обещали ему отдать за это, при возвращении, половину своей добычи. Получив согласие, русские из Азовского моря поднялись по Дону до перевала в Волгу, вблизи хазарского города Саркела, у теперешней Качалинской станицы. Отсюда они, так же как Олег под Царьградом, должны были перевезти свои корабли на колесах в Волгу и по ней спустились в Каспийское море. Здесь наши удальцы распространились отрядами по всем богатым приволжским и закавказским берегам и начали свою жестокую месть за все прежние обиды. «Руссы проливали кровь, – говорит арабский писатель, – брали в полон женщин и детей, грабили имущество, распускали всадников для нападений, жгли села и города». Народы, обитавшие около этого моря, с ужасом возопили, а русские, разгромив этот богатый берег, отошли к нефтяной земле у города Баку, где до сих пор еще живут огнепоклонники, и поселились для отдыха на близлежащих островах.
Тогда, опомнившись от удара, жители вооружились, сели на корабли и купеческие суда и отправились к островам. Но русские не дремали и встретили врага таким отпором, что тысячи нападавших были изрублены и потоплены. После этой победы русские, обремененные богатейшей добычей, стали собираться домой и, по уговору с хазарским царем, за пропуск их в Каспийское море, послали ему половину всего добытого. Однако хазары решили поступить с нашими предками самым предательским образом. Они собрали в Итиле большую силу и напали на возвращавшихся русских. Жестокая битва продолжалась три дня, и, наконец, наши были почти все перебиты. Тысяч пять из них спаслось и направилось вверх по Волге, но там финское племя буртасов и камские болгары добили их окончательно. Много ли воротилось отважных мореплавателей домой – неизвестно. Но нет сомнения, что кто-нибудь принес на родину весть о том, сколько русской крови было пролито изменническим образом на Волге. Кровь же русская никогда и нигде даром не пропадала без жестокого мщения; надо было только выждать для этого удобное время и случай.
Вслед за этим несчастьем случилось на Русской земле и другое большое горе.
Из Средней Азии пришло, в 915 году, в наши южные русские степи новое большое хищное племя – печенеги. Оно, без сомнения, было вызвано греками, которые, видя усиление Руси, а также болгар на Дунае и не рассчитывая больше на ослабевших хазар, призвали против славян печенегов, по примеру императора Юстиниана. Вначале Игорь умирился с ними, и они прошли прямо на болгар, но затем стали прибывать их новые полчища, которые сели восемью ордами по всему побережью между Доном и Дунаем, преградив, разумеется, русским путь из варяг в греки.
Конечно, это было для недавно образовавшегося государства Руси большим несчастьем. Со времени прихода печенегов наши предки могли выходить по Днепру к Черному морю – или покоривши печенегов, или умирившись
Борьба эта сменялась иногда на несколько лет миром, и тогда мы свободно входили в Черное море. Греки же постоянно дружили с печенегами и искусно натравляли их то на нас, то на болгар, а также и на венгров.
Печенеги были народом жадным и ненасытным: они бесстыдно выпрашивали у греков множество дорогих подарков за свои нападения на славян; но при этом печенеги были также народом воинственным и свирепым; они отлично ездили верхом и стреляли из лука. На венгров они сразу, как появились, навели такой ужас, что те отказались дальше воевать с ними; русских же печенеги всегда сами боялись, так как они наносили им зачастую жестокие поражения.
После занятия печенегами выхода из Руси к Черному морю греки мало-помалу скоро стали опять обижать в Царьграде русских людей и относиться к ним пренебрежительно, так как считали, что нам уже невозможно будет повторить набег на Константинополь, как это было во времена Аскольда и Олега. Однако греки ошиблись в своих расчетах.
Заключивши с печенегами мир, Игорь в 941 году поднялся на Царьград с большой силой. У него было не меньше тысячи кораблей. Он, по русскому обыкновению, быстро подошел к городу, высадился по обоим берегам Царьградского пролива и жестоко опустошил все побережье, производя обычные по тому времени ратные дела, сожигая села, церкви и монастыри и без пощады убивая жителей.
Вскоре выступил греческий флот; он был вооружен приспособлениями, из которых пускали на врагов знаменитый в то время греческий огонь. Эти приспособления были установлены на корме, на носу и по бокам каждого корабля.
Византийский флот встретил ладьи Игоря у Искресту, как называли русские башню со светильником, или маяк, стоявший к северу от Босфора на скале.
Русь, конечно, сама выманила греков в открытое море, где надеялась с полным успехом не только разбить, но и захватить своих врагов живьем. На море стояла полнейшая тишина, что, по-видимому, было благоприятно для русских; но на самом деле именно эта тишина и оказалась для них пагубной, так как в ветер греки не могли бы добрасывать со своих судов «греческий огонь» в наши корабли; при наступившей же тишине огонь этот действовал без всякой помехи. Главным его составом была нефть, которая горела даже и в воде. Как только приблизились друг к другу корабли – огонь был пущен греками во все стороны. Облитые нефтью русские корабли, и люди, и вся поклажа мгновенно воспламенились и производили сильнейший пожар. Спасаясь от огня, русские стали бросаться в море, желая лучше утонуть, чем сгореть. Иные, обремененные кольчугами и шлемами, тотчас шли ко дну, иные, плывя, горели в самых волнах морских. Ушли от погибели только те, которые успели отплыть к азиатскому низменному берегу, в мелководье, куда греческие огненосные суда не могли пройти вследствие своей величины.
Однако оставшиеся русские были еще очень многочисленны и потому, высадившись на малоазиатском берегу, распространяли свои набеги далеко по побережью, а также углублялись и вовнутрь страны для сбора всякой добычи. Когда с сухого пути их выбивали собравшиеся сухопутные греческие полки, тогда русские отходили в своих малых кораблях на мелководье и, воюя таким образом, успешно держались против греков в течение всего лета. Мелкая вода была для них своего рода крепостью, так что во все это время они жили и ночевали в своих лодках. Наконец, настал сентябрь месяц. Запас съестного истощился, и русские порешили отправиться домой, для чего в одну темную ночь и тронулись в путь. Но греческий флот ожидал их ухода и зорко следил за морем. Утром наши были настигнуты большими греческими судами, и произошло второе морское сражение, из которого немногие русские ушли домой; большинство же участников похода погибло, а некоторые взяты в плен. В Царьграде всем русским пленникам торжественно, в присутствии иноземных послов, были отрублены головы.