Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля
Шрифт:
А Ольга тем временем велела выкопать на своем загородном теремном дворе, вблизи самого терема, великую и глубокую яму, в которую был насыпан горящий дубовый уголь. Наутро она села в терем и послала звать к себе гостей. «Зовет вас Ольга на любовь!» – сказали послам пришедшие киевляне. Послы все исполнили, как было сказано: уселись в ладьях, развалившись и величаясь, и потребовали от киевлян, чтобы несли их прямо в ладьях. «Мы люди подневольные, – ответили киевляне, – князь наш убит, а княгиня хочет за вашего князя!»
Подняли ладьи и торжественно понесли послов-сватов к княгининому терему. Сидя в ладьях, древлянские послы гордились и величались. Их принесли во двор княгини и побросали в горящую яму, вместе с ладьями. «Хороша ли вам честь!» – воскликнула Ольга, приникши к яме. «Пуще нам Игоревой смерти», – застонали послы. Ольга велела засыпать их землею живых. Потом она послала к древлянам сказать так: «Если вы вправду просите меня за вашего князя, то присылайте еще послов, самых честнейших, чтобы могла идти отсюда с великою почестью,
Как пришли новые послы, Ольга велела их угощать, а затем и истопить баню. Вошли древляне в баню и начали мыться. Двери же за ними затворили и заперли; затем тут же от дверей зажгли баню; так они все и сгорели.
После того Ольга посылает к древлянам с вестью: «Пристроивайте – варите меды! Вот я уже иду к вам! Иду на могилу моего мужа; для людей поплачу над его гробом; для людей сотворю ему тризну, чтобы видел мой сын и киевляне, чтобы не осудили меня!» Древляне стали варить меды, а Ольга поднялась из Киева налегке, с малой дружиной. Придя к гробу мужа, она стала плакать, а поплакавши, велела людям сыпать большую могилу. Когда могила была ссыпана в большой курган, княгиня устроила тризну. После того древляне, лучшие люди и вельможи, сели пить. Ольга приказала отрокам угощать и поить их вдоволь. Развеселившись, древляне вспомнили о своих послах. «А где же наша дружина, наши мужи, которых послали за тобою?» – спросили они у Ольги. «Идут за мной с дружиной моего мужа, приставлены беречь скарб», – ответила княгиня. Когда древляне упились как следовало, то княгиня велела отрокам пить на них, что значило пить чашу пополам за братство и любовь и за здоровье друг друга, от чего отказываться было невозможно; таков был обычай. Это также называлось – перепивать друг друга. Когда древляне перепились вконец, то княгиня поспешила уйти с пира, приказав своим перебить всех древлян. Они были посечены, как трава; всего их погибло пять тысяч человек. Ольга же вернулась в Киев и стала готовить войско, чтобы истребить древлянскую силу до остатка.
На другое лето, в 946 году, Ольга привела в древлянскую землю большое и храброе войско, под предводительством маленького Святослава, с воеводой Свенельдом и с дядькой малютки Асмолдом. Древляне тоже собрались и вышли. Полки сошлись лицом к лицу, и первым начал битву четырехлетний малютка Святослав, так как доблестные русские князья, по отцовскому и дедовскому обычаю, всегда сражались впереди своих дружин и всегда первые вступали в бой.
Поэтому и Святослав начал битву, кинув свое копье в древлян. Копье полетело между ушей его лошади и упало ей под ноги. Но этим княжье дело было исполнено. «Князь уже начал! – воскликнули воевода и дядька. – Потягнем, дружина, по князе!» После жестокой сечи победа досталась киевлянам, а древляне разбежались по городам и заперлись в осаду. Ольга с сыном пошла прямо к Искоростеню, где был убит Игорь. Этот город знал, что ему пощады не будет, и поэтому боролся крепко. Великая княгиня простояла под городом все лето и не смогла его взять; тогда она послала в Искоростень послов сказать от ее имени: «Чего вы хотите досидеть? Все ваши города отдались мне, все ваши люди взялись платить мне дань и теперь спокойно обрабатывают свои нивы и пашут землю, а вы хотите, видно, помереть голодом, что не идете в дань». – «Рады и мы платить дань, – отвечали горожане, – да ты хочешь мстить на нас смерть мужа». – «А я уже отомстила обиду мужа, – отвечала Ольга. – Во-первых, когда пришли ваши первые послы в Киев творить свадьбу, потом со вторыми послами и, наконец, когда правила мужу тризну. Теперь иду домой, в Киев. Больше мстить не хочу. Покоритесь и платите дань. Хочу умириться с вами. Буду собирать от вас дань легкую». – «Бери, княгиня, чего желаешь, – отвечали древляне. – Рады давать медом и дорогими мехами». – «Вы обеднели в осаде, – говорит Ольга. – Нет у вас теперь ни меду, ни мехов; хочу взять от вас дань на жертву богам, а мне на излечение головной болезни дайте от двора по три голубя и по три воробья».
Конечно, жители Искоростеня обрадовались такой легкой дани и прислали княгине птиц с поклоном. Ольга объявила, чтобы они жили теперь спокойно, так как наутро она отступит от города и пойдет в Киев.
Услышавши такую весть, горожане обрадовались еще больше и разошлись по дворам спокойно спать. А между тем Ольга раздала ратным людям голубей и воробьев, велела к каждой птице привязать горючую серу с трутом, обернувши в лоскут и завертевши ниткой, и, как станет смеркаться, выпустить всех птиц на волю. Птицы полетели в свои гнезда, голуби в голубятни, а воробьи под застрехи. Город в один час загорелся со всех сторон; в ужасе люди повыбежали за городские стены, но тут и началась с ними расправа: одних убивали, других забирали в рабство; старейшин всех забрали и сожгли.
После этого наложена была на древлян тяжелая дань: по две черных куницы и по две белки, кроме прочих мехов и меда, на каждый двор.
Вот как отомстила Ольга, как добрая и верная жена, за смерть своего мужа. И за эту жестокую месть, которую она совершила с такой хитростью и мудростью, народ прозвал свою княгиню «умнейшей от человек».
Такова была язычница Ольга.
Показав себя мудрой в деле мщения за смерть Игоря, Ольга показала себя такой же мудрой и в делах управления Русской землею,
Изыскивая и испытывая, что творилось в Русской земле, чем и как жила эта земля, объехавши всю эту землю из конца в конец, Ольга пришла, наконец, к великому решению – восприять веру Христову.
Для этого великая княгиня в 955 году решила сама совершить трудное и опасное путешествие в Царьград, где в это время царствовали императоры Роман и Константин Багрянородный. Ольга присоединилась к обычному торговому каравану, взявши с собой 16 знатных боярынь, своих родственниц, и 18 придворных женщин, кроме прочих слуг.
По прибытии в Царьград нашего каравана судов подозрительные греки долго не пускали в город Ольгу и ее приближенных, пока не убедились в цели ее прибытия, и тем даже вызвали ее неудовольствие.
Наконец, 9 сентября наша княгиня была торжественно принята царями в их великолепном дворце, который строился в течение шестисот лет, еще со времени святого равноапостольного императора Константина Великого.
Когда подъезжаешь к Царьграду от Черного моря, то входишь сначала в морской пролив Босфор, по обеим сторонам которого видны населенные берега. В конце Босфора, направо – длинный морской залив, называемый Золотой Рог. Высокий береговой угол между Босфором и Золотым Рогом и есть место Царьграда. Весь город стоит на семи холмах. Царский двор начинался тогда на самом берегу моря и шел все выше и выше в гору; палаты царские стояли на высоком холме, а против них – тоже на холме – дивный храм Святой Софии Премудрости Господней. Кругом города, у самой воды, стояли каменные стены с четырехугольными башнями. Подъезжающим путникам из-за стен ближе всего на холме виднелись золотые царские палаты; подле них золотой дворцовый собор, а дальше – тоже палаты и церкви, церкви и палаты, и над ними всеми величественный храм Святой Софии, с громадным куполом, как венец всего города. Зрелище было дивное. Высадившись у входа в царский дворец, великая княгиня Ольга со своими спутниками вступила в великолепный двор, вымощенный мрамором и другим дорогим камнем; на дворе этом стояли огромные литые из меди статуи знаменитейших императоров и высокие столпы из мрамора. Посредине же помещался огромнейший четырехугольный и сквозной столп, составленный из нескольких столпов и сводов. На нем возвышался большой крест с предстоящими царями Константином и царицей Еленою, взиравшими к востоку; такое же изображение креста находилось на особом возвышении к западу от этого огромного сквозного столпа, а к востоку от него помещалась на другом столпе статуя равноапостольного царя Константина, с изображением сияния вокруг головы, о котором говорили, что оно сделано из гвоздей, коими был пригвожден к кресту Спаситель. К этому же двору примыкал, с одной стороны, великолепный царский дворец, а с другой – собор Святой Софии.
По окончании стола в покоях царицы было приготовлено послеобеденное угощенье на небольшом золотом столике, в золотых тарелках и блюдах, осыпанных дорогими каменьями. Здесь сидели по своим местам цари Константин Багрянородный и другой царь – его сын Роман, царские дети, невестки царя и русская княгиня.
Затем княгине Ольге были поднесены подарки на золотом, осыпанном драгоценными каменьями блюде. Одарены были также и все ее приближенные. По рассказу нашего летописца, один из греческих царей, восхищенный умом Ольги, сказал ей: «Подобает тебе царствовать в этом граде с нами». Но наша мудрая княгиня, уразумев, чего желает царь, ответила ему: «Я ведь язычница. Если хочешь, то крести меня сам, иначе не крещуся». Тогда царь поручил ее патриарху Полиевкту, который, наставив в учении Христовой веры, крестил ее вместе с царем, причем после крещения Полиевкт благословил ее словами: «Благословенна ты между женами русскими, что возлюбила свет и отвергла мрак; и будут тебя благословлять сыны русские до скончания их рода». Потом патриарх преподал ей наставления о церковном уставе, о молитве, о посте, о милостыне, о чистоте телесной. Она стояла с наклоненной головой и внимательно слушала его, а затем промолвила: «Твоими молитвами да сохранит меня Господь от всякой неприязненной сети». После этого царь объявил ей, что хочет взять ее себе в жены. «Как же ты хочешь меня взять, ведь ты крестил меня и нарек дочерью, а у христиан такого закона нет», – ответила Ольга. «Переклюкала (перехитрила) ты меня, Ольга!» – воскликнул на это недогадливый царь.
В воскресенье, 18 октября, Ольга вторично была торжественно принята царями и царицей, одарена подарками и стала сбираться затем в Киев. Перед самым своим отъездом она была у патриарха для испрошения благословения и говорила ему: «Народ мой и сын мой – язычники; когда б Бог соблюл меня от всякого зла». – «Чадо верное, – отвечал ей патриарх, – крестясь во Христа, ты облеклась в Христа; Он сохранит тебя». Затем патриарх дал на благословение Ольге крест, который долго сохранялся в Киеве и после нее.