Скажи это Богу
Шрифт:
– Нет! Не мог бы!
– крикнул профессор, отшатнувшись к двери.
– Я занят. Продолжим в другой раз!
– и выбежал.
– Ну и слава Богу...
– улыбнулась Тима, заперлась на два оборота, вернулась на диван и опять крепко уснула.
Подруги
Алина сидела в том же историческом кафе - где фартуки, деревяшки, медовуха, - и беседовала с по?другой. Анна собиралась в кругосветное гастрольное турне. Ее творческая жизнь поднялась грандиозно: десять мировых театров уже продавали билеты на ее спектакли, печатались афиши. Увлеченная счастьем, Анна все же не забыла о подруге и своем обещании
– Я остановилась на фразе про настоящую катавасию, - начала Анна.
– Я, в общем, тоже, - усмехнулась Алина.
– Был еще сон, но я не знаю...
– Ты будешь писать дальше?
– Не знаю. В домашней клинике у профессора начинаются какие-то захватывающие события. Я надеюсь оторвать его внимание от моей особы напрочь. Ты знаешь Тиму?
– Нет. Кто это?
– бестрепетно спросила Анна.
– Может быть, давняя клиентка. Но, кажется, без профессии. Очень молодая. Может, секретарша. Но в таком случае - чересчур свободно ведет себя. Может, дочь. Но ты говорила, что у профессора только сын и он работает за границей. Но эта Тима!.. Во-первых, потрясающая красавица. Во-вторых, профессор заинтересован в ней необычно и очень глубоко. В-третьих, он вчера так увлекся трудными домашними делами с Тимой, что забыл спросить с меня новую порцию писанины. А по контракту он обязан читать каждый раз. Хоть мир перевернись - он обязан доставать из меня тексты, тексты... А если он первый нарушил контракт? И он нарушил. Все! Свобода!
– А ты вчера что-нибудь приносила ему?
– уточнила Анна.
– Нет. Но он не почувствовал.
– Скорее всего почувствовал, - усомнилась Анна.
– Точно знаю - не почувствовал и не сможет ничего доказать. Следовательно, я на пути к свободе.
– Сколько векторов у свободы!
– улыбнулась Анна.
– Сначала путь к свободе лежал через профессора, теперь...
– ...теперь тоже через него, но в другую сторону!
– развеселилась Алина.
– Он может очень сурово наказать тебя. Я же говорила: адвокаты и прочие...
– Под каждой порцией писанины я всегда ставила число. То же число всегда проставлялось в регистрационной книге у привратника. Я вхожу - он записывает. Во всех случаях раньше все совпадало - плюс автограф доктора на очередном счете! И конечно, то же число в чековой книжке. А на вчерашний день - одна-единственная запись: "Клиент Алина N. в назначенное время явилась на прием". И все. И мой счет вчера не пострадал от профессора ни на копейку. И штрафовать нельзя. Ведь это он сам вчера не читал моих трудов. Сам и виноват. Однократное нарушение контракта любой из сторон карается штрафом. Меня он однажды штрафовал за простое опоздание! Теперь я оштрафую его - по-своему. Вот так.
– Как же?
– Анна начала бояться за подругу.
– У тебя-то нет его адвокатов. Что ты можешь получить с него?
– Свободу. Те деньги, которые уже уплачены ему мной, пожалуйста, пусть у него и остаются. Но все остальное - дудки. И никаких пожизненных и посмертных процентов. Ни за что. И пусть катится со своей чертовой магией куда угодно.
– Алина говорила все увереннее.
– Я и тебя постараюсь избавить от него!
– Ой, подожди, не надо!
– испугалась Анна.
– У меня турне по всему миру.
– А если не сломаешь?
– смело предположила Алина.
– А вдруг достаточно прорвать одно звено в цепи, то бишь мое? И посыплется вся его пирамидка?
– Если тут неуместно. Сама говоришь - одно звено, а потом сразу - пирамидка! Даже стереометрически слишком разные фигуры. А уж как там у профессора, в его колдовском мире, связаны части... Да и хватит ли у тебя сил на борьбу, дорогая подруга? Ведь я прочитала почти все, что ты мне написала. И как тебе по голове дали вместо свадьбы - в частности. Ты там такие нюни распустила, а дело-то было в неравной борьбе! Неужели ты сама до сих пор не поняла, что с тобой случилось? А ты опять хочешь влезть в борьбу, из которой на сей раз тебя действительно могут вынести...
– Понятно-понятно, деликатная ты моя. А знаешь, почему выносят именно ногами - вперед?
– Ну и почему, раз уж на то пошло?
– Ноги - символ сложный, но один из главных смыслов - душа. Дабы помочь душе побыстрее вы?браться, ее проносят, пропускают вперед, чтобы не плелась вслед за телом и не тянула назад.
– Сама выдумала?
– Некурящая Анна потянулась к сигарете.
– И я, когда ломала ноги на сцене, на самом деле ломала душу? Так?
– Примерно так, - решительно заявила Алина.
– А почему? Ведь я хорошая балерина. Ведь я люблю сцену. Ведь в танце моя душа-то как раз и поет, и воспаряет, и расширяется. Это моя стихия. Так почему же именно в своей стихии я так больно страдала, что пришлось обращаться к нашему уважаемому Василию Моисеевичу? Постарайся растолковать мне это именно сейчас, а то завтра мне на самолет - и впереди очень много театров, и в каждом есть твердая деревянная сцена, и на каждой можно опять приложиться всей душой...
– Но не нужно, - посоветовала Алина.
– Да уж, не хочу. Так скажи мне, борец-самоучка, как пролететь над всем миром и не оступиться?
– с вызовом спросила Анна.
– Может, и скажу. Но сначала ты: с чем ты обратилась в самый первый визит к профессору? С каким во?просом? С таким же, как сейчас ко мне?
– Нет.
– Анна помолчала, вспоминая.
– С другим. Кажется, так: почему я ломала ноги? И нельзя ли это отменить с гарантией?
– О, ты сама понимаешь различие. А что ответил он? Ну в самый первый раз?
– продолжала Алина.
– Сейчас... Секунду... Он сказал, что это можно прекратить и он берется с гарантией, но я должна слушаться, перестать думать и - главное - пореже задавать во?просы.
– Сколь редко?
– Очень. Лучше вообще не задавать. Просто слушаться. Буквально до мелочей: в котором часу подъем, во что одеться, с кем встречаться, чем питаться, о чем мечтать, и все остальное, - ответила Анна с замешательством.
– Действительно, он все про меня знал. Представляешь? Если я вместо синей рубашки надевала, скажем, красную или зеленую; или вставала утром не в шесть, а в шесть десять... Он с абсолютной точностью отслеживал все мои огрехи на любом расстоянии. Представляешь?! Со временем я убедилась, что он не ошибается в этом очень странном мониторинге - и во всем остальном поверила ему безоговорочно.