Скажи мне «нет», любимая
Шрифт:
Когда гости разъехались, и в замке остался лишь Касл, Стефан открылся ему, почему так странно вел себя в последние дни.
– Прокляла?! – воскликнул в изумлении друг. – Покажи метку!
Стефан развязал халат и выставил ногу.
– О, да пятно совсем небольшое и похоже на родимое. Не бери в голову. До женитьбы тебе далеко. Да и не верю я в колдовство. Простое совпадение.
– Но прежде я такой родинки я не замечал, – Стефан уже сам не был уверен. Он никогда разглядывал себя с такой тщательностью.
– Забудь. Зачем сейчас заламывать
Стефан и забыл. Закрутила учеба в академии, а пятно больше не росло и не беспокоило. Правда, в редкие побывки дома в озере купаться он так и не решился. Приходил, садился на валун и разговаривал с цветами, как делали его отец, дед и прадед.
Колдовские вьюны со временем ожили и как прежде разворачивали к нему красивые головки.
Все было хорошо ровно до тех пор, пока граф Хорр не влюбился в Клару и не сделал ей предложение. Проводив невесту до дома родственников, у которых она гостила, Стефан помчался к себе. Тщательно осмотрел себя, но ничего нового не нашел. Счастливо рассмеялся. За годы он так свыкся с пятном на бедре, что уже верил – оно было всегда.
А ночью ему впервые приснился зверь. Он шел на Стефана, низко опустив голову. Буравил желтыми глазами. В них не было злобы или ненависти, они просто изучали. Будто пытались понять, уживется хищник с этим человеком, который пятился и хватал ртом воздух, или нет.
Когда Стефан уперся спиной в стену, он ударил зверя что было сил. Прямо по мохнатой морде. Он не хотел быть одним целым с этим животным – то ли волком, то ли медведем. Слишком крупным для серого хищника и слишком поджарым для бурого. Зверь взъярился и махнул когтистой лапой в ответ. Щеку обдало болью.
Лорд Хорр проснулся. Тяжело дыша, уставился в темноту, все еще переживая страшный сон. Наутро обнаружил, что подушка окроплена кровью. А когда подлетел к зеркалу, разглядел длинную рану на скуле. Подняв руку, потрогал ее и... закричал от страха. Мизинец больше не был мизинцем. Вместо ногтя торчал длинный черный коготь.
Раньше побежал бы к озеру, чтобы умыться, но сейчас не рискнул. Пусть лучше останется шрам на лице, чем вся рука с «помощью» целебной водички превратится в звериную лапу. Он помнил, как после купания увеличилось пятно на бедре.
Рана на щеке затянулась быстро, а коготь был подпилен и отличался от остальных ногтей только массивностью и черным цветом. Стефан даже начал сомневаться, что коготь является следствие проклятия. Мало ли какие на свете существуют болезни?
Он и к местному лекарю сходил. Тот поцокал языком и прописал притирки. Стефан строго выполнял все предписания, но лечение очевидного успеха не принесло.
В итоге лекарь сообщал, что в мире существуют разные болезни, приводящие к почернению и уродству ногтевой пластины, и что Стефану досталась одна из них. «Не смертельно. С этим можно прожить всю жизнь», – успокоил он на прощание пациента. И в это хотелось верить.
Клара так и не дождалась обещанных сватов. Уехала с глубокой обидой, оставив на прощанье письмо,
В Военной академии он объяснил, что повредил палец на охоте. Боевые маги и не такими шрамами могли похвастаться. В остальном Стефана ничего не беспокоило. Хвост не вырос, и уши не встали торчком.
Со временем страх отпустил, и один из лучших курсантов полностью отдался учебе. Чем реже всплывал в памяти страшный зверь, тем больше думалось, что ноготь – следствие механического повреждения. Ударился и не заметил.
Через год Стефан блестяще окончил Академию. Собирался отправиться на границу, чтобы отдать долг Родине, но решил перед отъездом навестить родной край. Нужно было попрощаться с Мамушкой.
Родные стены напомнили о проклятии. И вновь в душе поднялся так тщательно скрываемый страх. Когда Стефан направился в покои Мамушки, его вдруг осенило. А почему бы не проверить действие проклятия на ней?
Он точно знал, что на предложение руки и сердца нянька ответит «нет». Ни много ни мало, разница в их возрасте составляла более двадцати лет. Нет, конечно, Стефан знал примеры, когда супруги не были ровесниками, но это же была его родная Мамушка. Она не подведет.
Стефан рассмеялся. Как же все оказалось просто! Он перехитрит ведьму!
– Конец всем бедам! – выкрикнул он, заставив обернуться на себя слуг. Лорд Хорр был уверен, что можно сто раз спросить няньку, согласна ли она стать его женой, и в ответ сто раз услышит «нет».
Стефан с порога заявил Мамушке, что желает жениться на ней. Выпустив из объятий дорогого воспитанника, та сначала потеряла дар речи, а потом расхохоталась. Ее смех был таким заразительным, что граф сам не удержался.
– Что? Совсем сдурел? Или тебе девок вокруг не хватает? А может, ты боишься без своей няньки отправится в дальний гарнизон?
Небольшого роста, подвижная, но рано поседевшая – другой Стефан ее и не помнил, она только со спины казалась молодой и стройной. Давнее горе, когда она потеряла единственного сына, выпило из нее все краски. Серые прозрачные глаза, лапки морщинок в их уголках, глубокие изломы у тонких губ.
Отсмеявшись, Мамушка опустилась в кресло. В последнее время у нее болели ноги. Стефан придвинул маленькую скамеечку и сел на нее.
– Ты права, Мамушка, боюсь, – он положил, как в далеком детстве, голову ей на колени. Она тут же запустила в его густые вихры пальцы. – Боюсь оставить тебя здесь одну.
– Фи! Ты в Академии учился долгих семь лет и наведывался сюда лишь дважды в год. Я же не умерла, ожидая тебя.
– Но с годами ты становишься все дряхлее.
Скулы Стефана пошли красными пятнами. Родовой закон «Никто и никогда, кроме тех, кому имя Хорр» не разрешал чужим входить в грот, а вода, вынесенная за его пределы, переставала быть целебной. Стефан, как последний из рода, не решался нарушать закон даже ради любимой няньки. Кто знает, о чем его прапрадед договорился с богами, чтобы те позволили ему построить замок над источниками?