Сказка (Часть 1)
Шрифт:
– Отец позвал к тебе волхва, а Леська его не пустила. И вообще никого не пускает к тебе. Чтоб не мешали выздоравливать.
Она тихо рассмеялась:
– Да, Леська... Леська человек верный.
"Я тоже", - хотела я сказать и не сказала. Не было у меня еще права на такие слова.
– А где остальные?
– спросила она.
– Те, кто был с нами?
– Разбрелись по гостям. Их сейчас принимают с радостью в каждом доме.
– Да, это хорошо, - задумчиво проговорила она.
– Только это еще не все... не все....
– Что ты имеешь ввиду?
Она,
Леська, согнувшись над столом, растирала в ступке какое-то зелье. Услыхав мои шаги, она подняла голову, локтем отвела со лба мокрые волосы:
– Что?
– Спит, кажется. Просила повязку сменить.
Леська мотнула головой:
– После. Вечером. Сейчас я ей отвар сделаю, выпьет, когда проснется. Тума приходил.
– Это кто?
– Ты его не знаешь. Из оружейников. Ученик. Хотел к ней пройти, а я его прогнала. А он...
Она замолчала и с удвоенным усердием принялась за свое занятие.
– Что же - он?
– подтолкнула я ее.
– Он сказал: "Одного дракона Золотоглазая убила, а другой под ее дверью сторожит."
Я не выдержала, рассмеялась. Леська со стуком отодвинула ступку:
– И вовсе незачем хихикать! Он думает, что если мы вместе по чужим садам лазали, то ему надо мной насмешничать дозволено? Я вот его догоню когда-нибудь!
Нахмурясь, она вынула из ступки щепоть черно-зеленого порошка, лизнула, сморщилась и вновь повернулась ко мне:
– Ты ведь здесь хозяйка, да? Прикажи на кухне, чтобы воду вскипятили. Мне уж с вашими слугами надоело ругаться. Да и оставлять ее не хочется.
– Сколько тебе воды нужно?
– Небольшой горшок. Вот такой, - показала она руками.
Выходя, я вновь услышала, как застучал пестик о серебряные бока ступки.
С порога кухни на меня пахнуло жаром. Работа кипела здесь вовсю день и ночь - моя мать умела находить занятие для нерадивых.
Сама я на кухне бывала редко - не подобало мне сводить знакомство со столь низменными предметами, поэтому распаренные лица, возникавшие в клубах пахучего тумана, были мне незнакомы. Знала я только старшую кухарку Нессу - толстую, крикливую и самонадеянную - она подавала на стол в торжественных случаях.
– Несса!
– крикнула я наугад в жаркий полумрак.
– Несса!
– отозвался слева чей-то визгливый голос.
– Хозяева кличут!
Как смогли различить в таком тумане? Должно быть, привычка. Мне долго пришлось стоять на пороге, прежде чем передо мной возникла Несса. Она тяжело дышала, по широкому лицу лился пот, толстые красные руки были вымазаны жиром.
– Так в чем дело?
– угрюмо спросила она, вытирая ладони о передник. Я пропустила мимо ушей это невежливое обращение - благородные амбиции моей матери, требовавшей от слуг почтительного трепета, мне не передались.
– Пусть вскипятят воду. Именно вскипятят, а не нагреют.
– Это для той рыжей ведьмы?
– Для раненой.
– Вот что, - сказала Несса, уперев руки в бока, - пока я здесь, никаким ведьмовским штучкам потворствовать не буду.
Ну,
– Вот что, - повторила я любимый материн жест - руки на груди и испепеляющий взор, - если ты решаешься не выполнять то, что тебе хозяева велят, Несса, так ты здесь недолго пробудешь. В Ясене есть кухарки и получше тебя, и норова у них поменьше!
Кажется, на нее это подействовало. Во всяком случае, голос изменился, даже задрожал:
– Молодая госпожа, простите, не хотела; коли эта ведьма нос во все горшки сует! У самой зубы еще все целые, а корчит из себя лису в сарафане...
– Ты исполнишь мой приказ или нет?
– Исполню, госпожа, немедля исполню. Раз уж вам так хочется...
Я вышла, не дослушав. Мне просто было не по себе - как я однако умею кричать на людей! Никогда ведь этого не одобряла. И Леська, видно, тоже хороша...
Подымаясь по лествице, я услышала, что из горенки, где была Леська, доносятся громкие голоса. Снова назойливый посетитель? Один голос, несомненно, был Леськин, а другой... другой тоже был мне слишком хорошо знаком! Что есть духу я взбежала вверх и ворвалась в горенку. По всем приметам, появилась я вовремя, потому что Леська уже подступала к незваному гостю, прицеливаясь пестиком. Он стоял спиной ко мне и, казалось, сохранял полное спокойствие, но рука его лежала на рукояти кинжала, висевшего в ножнах на поясе.
– Леська, прекрати! Мэннор, что тебе здесь нужно?
Он повернулся на голос так стремительно, будто его вызывали на бой. Леська перевела на меня удивленный взгляд.
– Я должен ее видеть, - сказал наконец Мэннор.
Молча смотрела я на человека, которого отец с матерью прочили мне в мужья. Он один знал мою тайну - если не считать верных слуг, воспитывавших меня в Ситане. И он до недавнего времени был желанным гостем в нашем доме. Сейчас он снова пришел. Только не ради меня.
– Идем со мной, - сказала я. Он, кажется, колебался.
– Идем.
Мэннор пошел вслед. Леська, нехотя отложив свое оружие, проводила нас вопросительным взглядом, но ничего не сказала, только с силой хлопнула дверью за нашими спинами.
– Ты уверен, что должен ее видеть?
– спросила я, останавливаясь на сходах. Мэннор стоял на две ступеньки выше, и его синие глаза смотрели куда-то поверх моей головы. Я спросила просто так, чтобы оттянуть время, я знала, каким будет ответ, и он прозвучал тут же:
– Уверен.
– Хорошо, - кивнула я и пошла вниз. Мы спустились в подвалы, где под ногами скрипели мелкие камушки и приходилось освещать дорогу, потом молча вышли наверх, обогнули по наружному переходу правое крыло дома, пересекли пустые, мрачно-торжественные парадные покои. В последнем, у низкой полукругом дверцы я остановилась. Здесь был второй вход в горницу, где сейчас спала Керин. Мне пришлось повозиться с ключом, замок, видно, заржавел. Мэннор терпеливо стоял рядом. Наконец дверь открылась, и он, не дожидаясь моего разрешения, прошел внутрь. С моего места мне видна была только спинка кровати и тонкая рука Керин, свисавшая с постели. Мэннор подошел к кровати, сел прямо на пол, поднял эту руку и медленно прижал ее к лицу.